Публика потрясенно ахнула, когда кулак Темнейшего обрушился на его сверкающий хромом байк. Еще удар и еще – пока любимый железный конь не превратился в груду бесформенного металла.

Вампир отвел окровавленный кулак и поднял голову, оскалившись в полубезумной улыбке:

– Кто не боится и готов сразиться со мной? Кто бросит против меня всю нежить? Посмотрим, кто сильнее?! Я хочу, чтобы вышли все мои сверстники, приехавшие сегодня на бои!

Трибуны оживленно зашумели: возможность сразиться с самим Темнейшим многим даже не снилась, и теперь молодежь ринулась на арену, радостно сверкая глазами.

А вот старшие напряженно переглядывались. Алекс, который смотрел на все это в компании нескольких взрослых вампиров, провел ладонью по лбу, прикрыв глаза.

– Нарушение регламента – все против одного, – процедил он сквозь зубы. – Вряд ли хотя бы одно семейство кровопийц после таких слов осмелится не бросить на него всех подконтров. Возможен ли покой в нашем тайном мире?

Вопрос не требовал ответа. Похоже, Алекс просто высказал вслух то, что было на уме у каждого из них.

– А ответка ваших паучьих армий будет? – спросил Тимур Готти. – Не нравится мне все это.

– Нет около кратера наших армий – одна мелочовка, – коротко бросил в ответ Алекс. – Основная часть отозвана к другим нашим родичам, они уехали, и вроде как у них… есть острая необходимость.

– Гера! – окликнул родича Тимур. – Выходи, тебе сражаться. – И, увидав потемневшее лицо Герки, добавил жестче: – Приказ Темнейшего, и ты его слышал.

– Теперь понятно, почему домовые подальше с первых рядом свалили, – прошептал Герка, перепрыгнув через ограждение и выходя на арену к остальным.

Темнейший, с одобрением кивая, обводил взглядом окружавших его юных вампиров – их нежить уже мелькала едва заметными тенями в сумеречном воздухе, готовясь к драке.

Публика же встретила новый регламент боев с диким восторгом. Девочки, если бы их вовремя не отсадили на отдаленные сектора, уже давно выбежали бы на арену, но сейчас только дополняли восторженным визгом всеобщее ликование.

– Темнейший, мы хотели бы узнать, каковы будут правила для такого сражения! – Герка произнес это очень громко, словно призывая Гильса к благоразумию.

– Все против меня – и драка без правил! Ясно? – И больше повелитель нечисти не дал вампирам ни секунды на раздумья.

«Мелочовка», как выразился Алекс, оказалась все же армией нежити, пусть и небольшой в понятиях такой семьи, как Мурановы. Пауки рухнули на соперников, и этого оказалось достаточно – в ответ на Темнейшего обрушилась волна нежити. Возникнув из янва, она вырвала оттуда такой столб серы, что у сидящих на трибунах перехватило дыхание.

Поначалу вампиры бились осторожно и вполсилы – сражаться всерьез с самим Темнейшим никто не решался. Гильс же хлестал противников волнами паучьей нежити, раззадоривая и зля юнцов:

– Давай, слабак! Что, сдрейфил, Кодру?! Плохо выспался, Гер??

Ребята потихоньку зверели, и наконец драка переросла в настоящую, уже нешуточную битву.

– Окружай его! – сообразили южане, которые терпеть не могли поражений.

Их подконтров сейчас нещадно било паучье, отшвыривая в янв. Первые ряды трибун обдавало серой и обстреливало комьями земли, все слилось в сплошном месиве из нежити, пыли и мелькании силуэтов.

Потом противники Гильса начали координироваться – нежить их соединилась в единый вал, который сейчас готов был обрушиться на Темнейшего.

Разумеется, отразить удар даже самых сильных армий могла даже та «мелочовка», которая оставалась в постоянном распоряжении Мурановых. Только вот Герка вдруг что-то понял и ринулся наперерез, толкнув Гильса.

– Ты хочешь, чтобы тебя отправили во Тьму! – прорычал Герка. – Меня предупредить можно было?!

– Дерись! – коротко бросил Гильс в ответ, но Герка вспылил:

– Да не держи меня за дурака! Ты уберешь свою нежить в последний момент! Во Тьму захотел?! А перед этим попросил меня найти кое-кого, чтобы полюбоваться на ее копию?

– Психолог… – Гильс прибавил жесткое словцо, сплюнув кровью на землю. – Гера, мне во Тьму надо, не живу я! – прорычал он. – Давай, Гера. Воронье свое – все, что соберешь!

– Темнейший… нет!

– Или я тебя убью – выбирай!

Муранов сделал быстрый выброс руки, и Герка отлетел, разломав спиной ограждение арены. Ряды скамеек взвились фонтаном щепок там, где до перерыва сидели стайки девчонок.

– Я сказал – драться! Или вы трусы все? – закричал Темнейший, обводя взглядом арену и притихших ребят, которые слышали обрывки разговора. – Драться! Это мой приказ! Или валите с боев с позором, трусы!

Ослушаться было немыслимо, и удар нежитью всех противников Гильса обрушился на него и на Герку уже через секунду.

Герман нисколько не ошибся в своих подозрениях: за этот миг Муранов успел отбросить как можно дальше паучье, которое исчезло, освободив дорогу армиям соперников.

Он принял на себя страшный удар. Словно тысячи молотов разом дробили его кости, рвали мышцы и кожу. Почти сразу наступила темнота, сознание помутилось и Темнейший рухнул на землю, смешав пыль с собственной кровью.

Откуда-то доносились уже не восторженные крики, а вопли испуга и отчаяния.

Над ареной висело такое плотное облако грязи, что разглядеть происходящее было невозможно. Но Настя, сердцем почуяв неладное, ринулась с дальних рядов вперед, отталкивая всех, кто пытался ее удержать.

– Спятили! – раздался крик. – Остановите бои, немедленно!

Темнейший лежал неподвижно. Пошевелить рукой или ногой он не мог – тело было измолото в клочья.

Даже почти мгновенная регенерация, подаренная ему новой Конвенцией, еще не восстановила позвоночник, кости, разорванные сухожилия. Зрения не было – он видел перед собой лишь кровавую пелену, поначалу ярко-красную, но постепенно переходившую в антрацитовую черноту.

В этой черноте ему почудилось движение, будто на него надвигалась огромная темная крылатая тень. Ледяной холод проникал в тело, и он почувствовал озноб – странное и непривычное ощущение для вампира.

– Сюда… Посланник смерти – за мной…

Гильс хрипел, израненный острыми клювами, клыками, когтями. Крылатая тень несла с собой чудовищную тьму и новую боль, но вампир с радостью потянулся к ней…

С трудом повернув голову, сквозь кровавую пелену он едва различил силуэт. Тоненькая девичья фигурка – она приближалась, торопилась, спешила к нему…

– Влада?..

Он хотел произнести это имя, но из горла вновь раздался только хрип, и Гильс напрягся, пытаясь протянуть к девушке руку.

Но она промчалась мимо него, бросившись к лежащему неподалеку Герке.

– Парни, что вы творите?! – запричитала Настя срывающимся голосом. – Гера!!! Жив?!