— Год, — голос ее слегка охрип от волнения, — Этот ошейник я надеваю на год. Твоя главная обязанность — моя защита. Любой ценой.

— Твоя защита всегда не имела для меня цены. Если понадобится — я умру,  — глухо отвечаю я, но Арина моментально вспыхивает и делает пасс рукой, затягивая ошейник туже силой своей магии. Я терплю, хотя мне сложно дышать, но от такого я не умру. Она это тоже знает, просто хочет сделать больно. Ох, мореглазка, я жил семь лет в аду без тебя! Даже если ты решишь покалечить меня собственными руками — это будет лишь наслаждение. Я слишком сильно соскучился по тебе!

— За вранье я буду назначать наказание, — говоришь холодно, но в голос так и прорывается обида. Не доверяешь мне. Ненавидишь. Хочешь отомстить. Но все равно не причиняешь вреда, помогаешь моим друзьям, а в твоих глазах я вижу тоску.

Арина, кого ты обманываешь?! Между нами еще ничего не закончено. И никогда не будет — в этот раз я буду бороться за нас до самого конца.

— Слушаюсь, госпожа.

Ты наконец-то смотришь на меня своими невероятными глазами и пытаешься отыскать подвох в моих словах, в моем прямом взгляде, но я говорю искренне. Ты моя госпожа и я буду служить тебе. Но все-таки не могу сдержать еле заметной улыбки — ты хотела потоптаться на моей гордости, надев позорный артефакт, но я уже совершенно не тот волк, которого ты знала. Я тоже вырос, Ариша, и поумнел.

— Можно обойтись без этих обращений, — кидаешь ты, но я вижу, что моя покорность тебя смутила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо, — спокойно отвечаю я.

— Достаточно просто по имени, — договариваешь ты и отворачиваешься.

— Хорошо, Арина, — более низко повторяю я и вижу, как краснеют кончики твоих ушек. Слегка, почти незаметно, но я же слежу за каждым твоим вздохом, запоминаю все, чтобы ночью закрыть глаза и насладиться этой памятью.

Потому что никто не должен заподозрить мою тягу к тебе. Нельзя, чтобы кто-то узнал о моих чувствах. Это мое личное и самое сокровенное. Когда придет время я расскажу тебе все, о чем ты спросишь. А пока...

— Нам пора забирать девочек, — не поворачиваясь ко мне, ты перебираешь документы на своем столе. — Возвращаемся в Круглый зал.

Ты выходишь из кабинета, а я иду следом, ровно на шаг позади. Теперь я твоя тень.

Арина

Я смотрела на входящий номер и боялась ответить. Услышать его голос, который не слышала столько лет. Он такой же низкий, с хрипотцой и насмешкой? Или стал другим?

— Конечно, другим! — разозлилась я на свою трусость и нажала на зеленый кружочек.

— Арина, — позвал меня Серафим, а у меня перед глазами потемнело. Откинуло туда, назад, на чертовы семь лет, в его хижину под звездами. Его голос стал ниже, грубее, но интонация... Та самая.

— Слушаю тебя, Серафим, — попыталась я собраться. В конце концов, я сильнейшая магесса, а не та девчонка с наивными глазами. Теперь я выше его по статусу.

— Мне нужна помощь. Взамен — любой твой приказ. — Серафим лишних слов никогда не говорил. Вот и сейчас перешел прямо к делу. Мне хотелось ответить язвительно, что мне в свое время тоже была нужна помощь, но я сжала руку в кулак и повесила трубку.

Не смогла.

Его низкий голос словно ударил в самое сердце. Будто его Зверь навел на меня пистолет и метко выстрелил. Мне стало так больно. Так ужасно холодно. И я не хотела, чтобы он слышал, как дрожит мой голос.

И лишь через полчаса, когда смогла собраться, успокоиться и глубоко вздохнуть, набрала его номер сама:

— Хорошо. Мое условие простое — ошейник Послушания. Скоро будет происходить переход власти от Архимага ко мне, поэтому активизируются разного рода группы. Телохранитель мне пригодится.

Серафим замолчал, явно переваривая услышанное. Я ждала, что он скажет что-нибудь язвительное. Или напомнит, как ненавидит магов, но он спокойно ответил:

— Я согласен, Арина.

И снова эта предательская ненужная дрожь в моих пальцах. Какая же я слабачка! Даже с эмоциями совладать не могу.

— Тогда договорились. Слушаю тебя внимательно. Какая помощь тебе нужна?

* * *

Я ехала в машине с Вороном, уставившись на меняющийся пейзаж за стеклом автомобиля. Мы не разговаривали. Я — потому что провела все дни в подготовке к Совету, собирая дополнительную информацию для глав. Ворон — потому что по жизни был крайне неразговорчив. На него иногда накатывала меланхолия, но очень короткая и не сильная. Поэтому я до сих пор знала слишком мало об альфе стаи, к которой была закреплена. Дядя несколько раз пытался меня перевести, но Ворон не давал.

Даже, когда появился высокомерный Вель.

«Почему до сих пор держишь?» — спросила я месяц назад.

«Потому что обещал», — лаконично ответил Ворон. И больше на мои вопросы не отвечал. Я так и не знала, кому он дал такое обещание. Но кто бы это ни был, я была ему безмерно благодарна — под дядюшкино крыло я возвращаться не собиралась.

На подъезде к дворцу Ворон попросил Алексея сделать объезд по нижней дороге.

— В такое утро ты вряд ли что разглядишь. Советую прогуляться днем после Совета, — усмехнулась я, наблюдая темный безлюдный пейзаж.

— Я хотел тебе кое-что сказать, Арина, — начал Ворон, и я сразу же повернулась к нему. — Не ломай Серафима. Не надевай на него ошейник Послушания. Это наивысшее унижение для оборотня.

Я скрипнула зубами от злости и отвернулась. Прознал, значит, про то, какой артефакт я заказала из хранилища и сложил два плюс два.

— Это наше с ним дело. Не надо в него влезать, — я старалась говорить спокойно, но мне хотелось добавить пару точечных слов, чтобы уж наверняка донести свою мысль. — Никто насильно его не наденет. Таков наш уговор.

Ворон громко вздохнул:

— Он тебе этого не простит.

«А мне и не нужно его прощение!» — хотелось прорычать в ответ. Я наказать его хочу! Отомстить, в конце концов! А не думать о том, какой урон его гордости нанесу.

— Это наше с ним дело, — повторила я ледяным тоном.

Ворон ничего не ответил, отвернулся и уставился на туман, пытаясь разглядеть что-то в дымке. А я вот, наоборот, очень хорошо сейчас видела картину своей жизни, и для идеального баланса не хватало только коленопреклоненного Серафима.