Однако сегодня все пошло кувырком. Клэр не находила себе места и все время думала о том, что должна хоть как-то помочь своей подруге. Но как? Конечно, она дипломированный врач, но всегда имела дело исключительно с мертвыми, а не с живыми. Словом, она была врачом, который никогда никого не лечил.

Допив чай, Клэр пошла в ванную, приняла душ, а потом долго смотрела на свое смуглое и довольно симпатичное лицо в зеркало. Конечно, она не была красавицей в общепринятом смысле слова — высокая, толстая, мягкая, с огромной грудью, которая переходила в живот, а тот превращался в массивные бедра. И на этом фоне явно выделялись большие толстые руки, которые так умело обращались с медицинскими инструментами.

Однако при всем при этом Клэр обладала одной прелестной особенностью, впервые обнаруженной ее мужем. Она умела прекрасно и легко танцевать, завораживая всех настолько энергичными телодвижениями, что все ее недостатки казались мелкими и совершенно несущественными. Да и глаза у Клэр были просто очаровательными, излучающими какой-то странный привлекательный свет. Именно эта неиссякаемая энергия позволила неприметной чернокожей девочке из бедного негритянского квартала Сан-Франциско получить медицинское образование и добиться немалого успеха в своей профессии. А главным источником энергии для Клэр всегда было чувство, что она способна любить, дарить людям свою любовь и быть любимой.

Конечно, это было не совсем справедливо. Линдси была намного лучше и, уж во всяком случае, более достойна лучшей участи. А в результате у нее нет семьи, детей, да еще и эта зараза приключилась. А ведь Клэр знала, что означает болезнь, высасывающая из человека все силы и обрекающая его на медленное угасание. Конечно, еще есть надежда на улучшение, но далеко не каждому светит такая радужная перспектива. А Клэр находится рядом с подругой, но практически ничем не может помочь ей. «Доктор, который не лечит», — какая горькая правда скрыта в этих жутких словах!

После ужина Клэр отправила детей в их комнату, быстро убрала со стола и ушла в спальню.

— Тебе нездоровится, моя кошечка? — заботливо поинтересовался Эдмунд, присаживаясь на край кровати и обнимая жену. — Ты можешь сколько угодно прятаться от меня, но я же вижу, что с тобой что-то происходит.

— Нет, со мной все в порядке, — отмахнулась она.

— Тогда в чем же дело? — продолжал допытываться он. — Какое-то ужасное дело? Неприятности на работе?

Клэр подняла руку, понимая, что теперь от него не отвяжешься.

— Нет, Эдмунд, вчера вечером я узнала от Линдси, что она серьезно больна. Настолько серьезно, что я до сих пор не могу прийти в себя. У нее редкая и очень опасная болезнь крови, которая довольно часто заканчивается летальным исходом.

— Неужели? — не поверил Эдмунд.

Клэр молча кивнула и снова заплакала.

— Да, человек теряет силы и умирает.

— Господи, — тихо проворчал Эдмунд. — Вот бедняжка. — Он взял жену за руку, и несколько минут они сидели в полной тишине.

— Я же врач, Эдмунд, — произнесла Клэр, посмотрев на мужа сквозь слезы. — Я каждый день сталкиваюсь со смертью, знаю все ее признаки и симптомы, но сейчас ничего не могу сделать. Понимаешь? Я ничем не могу помочь своей лучшей подруге. Я не могу лечить и избавить ее от этой напасти.

— Ты лечишь всех нас, дорогая, — попытался утешить ее муж. — Каждый день лечишь меня и детей. Однако рано или поздно наступает момент, когда даже твоя безграничная любовь не может помочь людям. С этим надо только смириться.

Клэр прильнула к мужу, положила голову на его плечо и улыбнулась.

— Ты слишком умен для простого музыканта, который стучит на барабанах в своем оркестре. Что же нам теперь делать?

— Только любить друг друга, — сказал Эдмунд, крепко обнимая жену.

Они еще долго сидели на кровати, и Клэр была абсолютно уверена, что он по-прежнему считает ее самой прекрасной женщиной в мире. И это помогло ей.

На следующий день я наконец-то получила первые более или менее надежные сведения о внешнем облике убийцы. Крис Роли в это время занимался людьми, которые имели отношение к свадебным путешествиям молодоженов, а я проверяла показания тех, кто так или иначе принимал участие в организации и проведении брачного торжества. Правда, ничего конкретного так и не добилась. Две совершенно разные свадьбы, которые проводились по разным программам и разными агентствами. Последняя пара вообще справляла свадьбу по своему усмотрению, а брачной вечеринкой супругов Брандт занималась некая Мириам Кампбелл, беседа с которой не дала мне абсолютно никакой ценной информации.

И когда я сидела за рабочим столом, не зная толком, к чему теперь подступиться, дежурный полицейский позвал меня к телефону. Это была Клэр. Она только что вернулась из лаборатории, где вместе с судебно-медицинским экспертом городка Нейпа завершила обследование тел погибших. Она была возбуждена и не скрывала этого.

— Приходи ко мне, — сказала Клэр. — Только поживее, пожалуйста.

— Неужели ты нашла признаки сексуального насилия в отношении Бекки Диджордж? — осторожно предположила я, надеясь на положительный ответ. — Ведь именно этого звена нам и недостает.

— Линдси, мы имеем дело с законченным и совершенно больным извращением. Они действительно занимались любовью в момент смерти, — сообщила мне Клэр через несколько минут, когда я спустилась к ней в лабораторию. — Сперма, обнаруженная нами в теле Бекки, полностью совпадает с той, которую я соскребла с тела ее мужа. И анализ раны на ее теле подтвердил мою прежнюю догадку. Бекки действительно была застрелена сзади. Она сидела у мужа на коленях и именно поэтому обрызгала его своей кровью. Но я пригласила тебя вовсе не для этого.

Клэр уставилась на меня своими огромными карими глазами, по выражению которых я сразу же поняла, что она обнаружила нечто чрезвычайно важное.

— Я подумала, что будет лучше, если мы пока воздержимся от широкой огласки. Об этом сейчас знают только медицинские эксперты и я.

Я напряглась и от нетерпения заерзала на стуле.

— Что это, Клэр? Ради Бога, не тяни!

Она повернулась к столу, на котором стояли микроскоп и специальные подставки, знакомые мне еще со студенческих времен, когда мы проводили опыты в биологической лаборатории.

— Если ты помнишь, — загадочно улыбаясь, сказала Клэр, — в деле первых жертв убийства были обнаружены дополнительные сексуальные улики. Убийца изнасиловал невесту с помощью кулака. Но в последнем случае такое вторжение в тело жертвы не столь очевидно. У Бекки нет разрывов, никаких внешних повреждений, но это легко объясняется ее расслаблением в момент полового акта. Я долго возилась с ней и в конце концов обнаружила в ее вагине нечто такое, что проливает свет на характер преступления.

Она взяла со стола коробочку и протянула мне. Внутри лежал один-единственный рыжий волосок длиной в полдюйма.