– А что у вас здесь за бизнес? – не отступала Катя. – Это как-то связано с фондом Романова «Ассоциация инвесторов»?

– Нет. Я даже не слышал про такую ассоциацию.

– Ладно. А что тогда у вас?

– Дела с институтом Гамалеи. Мы хотим провести закупки некоторых лекарств для нашего региона.

– В Институте эпидемиологии и микробилологии? – переспросил Мещерский. – Эбола? Вакцина?

– О, сейчас все говорят об Эболе… после тех страшных двух лет, когда эпидемия бушевала. Да, да, да… Вакцина сейчас проходит испытания. И показала хорошие результаты. Значит, этот препарат имеет хорошее коммерческое будущее. Мы в этом заинтересованы.

– Афия как-то помогала вам в этом? – спросила Катя.

– Нет. Ее сфера – искусство.

– Но вы общались с ней.

– Здесь все общаются. – Ахилл кивнул на окна кафе. – Мы здесь далеко… как это у вас говорится – от Отечества… и его дым… мы все сюда приходим, мы чувствуем его здесь – дым Отечества. Но Афия в большей степени была вашей, чем нашей.

– Я должна записать ваши контактные данные, – сказала Катя. – Возможно, у нас еще появятся вопросы к вам, Ахилл.

Он очень вежливо протянул ей свою визитку.

– Я буду рад встрече.

– Колоритный какой тип, Сережа, поразительный! – заявила Катя, когда они покинули кампус. – Я прямо растерялась перед ним. Он такой… Слушай, а о чем вы с ним говорили, я как-то не очень врубилась. При чем здесь письмо тридцать второго года?

– Катя, давай сейчас поедем прямо в этот клуб «Царь», я нашел его адрес, – ответил Мещерский. – Там программа уже началась. Самое время встретиться с этой Изи Фрияпонг.

Огни…

Sixteen tons… джаз времен Platters…

Сверкающий неоном подиум…

Ночной клуб «Царь» встретил Катю и Сергея Мещерского бурлеском. Было даже странно, что в унылой полумертвой Москве, скованной запретами и почти сектантским морализаторством «скреп», еще сохранились такие места, где жизнь, грех и разное веселое безобразие так и били ключом.

– Мы ее уволили. Мы уволили эту чертову Изи Фрияпонг. Заочно!

Это объявил Кате менеджер клуба – явно не главный, а средней руки. Его все же удалось выудить из утробы «Царя», как Иону из «чрева китова», после долгих препирательств с охраной, которая и к утверждениям Кати о том, что она сотрудник полиции, и даже к ее «корочке» отнеслась поначалу крайне скептически.

– Мужчина – бесплатно, дама – платите взнос, – гудели охранники, преграждая путь именно Кате. – У нас не благотворительное заведение.

– Стриптиз-клуб, – соглашалась Катя. – Мне плевать на вашу программу, пригласите сюда менеджера. Немедленно!

Она старалась вести себя так, как ведет себя в подобных ситуациях прославленный полковник Гущин. Но его не было с ней. А она, увы, не имела той харизмы и того напора, какими обладал полковник. И поэтому она просто гневно требовала, топала ногой и дергала Мещерского за рукав каждый раз, когда тот извлекал кредитку и пытался заплатить за нее, чтобы покончить со всем этим «недоразумением на входе».

И все же Катя добилась своего. А то! Где наша не пропадала? Охранники устали ругаться и позвали наконец менеджера. Тот прибежал, выслушал, мигнул и пригласил их в клуб – не на пороге же такие дела обсуждать. И они «узрели бурлеск». А затем пошли номера у шеста. А джаз – фонограмма из золотого века – все гремел, только теперь это была песенка Battle of Jariсho.

– Она не явилась на работу. – Менеджер развел руками. – И на звонки не отвечает. Послала нас. И мы ее уволили. Жаль, конечно, номер – она была интересной девочкой, эта Изи, и привлекала клиентов. Но что же делать, если она такая прогульщица?

– А когда она должна была выступать и не явилась? – спросила Катя.

– В воскресенье. У нее выступления всю ночь до утра. Сорвала нам программу. Пришлось срочно замену искать. А девочки этого не любят. Они же не проститутки, они артистки. Пусть это и стриптиз. И сегодня она тоже не явилась работать. И администрация ее заочно уволила. Так что по поводу Изи Фрияпонг теперь не к нам.

– Где она живет, не знаете?

– Понятия не имею. Она приезжала на машине откуда из-за города. И клиентов, ну, которые к ней подкатывали после программы, никогда в свою тачку не сажала. Мы этого вообще здесь в клубе не поощряем. У нас не бордель и не дом свиданий. Это увеселительное заведение.

– Поздно уже, – объявил Мещерский, когда они сели в машину и смотрели на переливающуюся неоном вывеску ночного клуба на Ленинградском проспекте. – День какой сегодня – начали в музее, закончили стриптизом.

– Надо искать эту девицу. Пусть Миронов этим займется. – Катя чувствовала усталость и разочарование. Ниточка раз – и оборвалась… Впрочем, она и не ждала, что все сложится слишком уж гладко.

– Сейчас отвезу тебя домой. – Мещерский вырулил с парковки клуба.

– Сережа, я тебя еще у кафе на кампусе спрашивала: о чем это вы говорили с этим парнем поразительным? С Ахиллом?

– Ты же слышала наш разговор.

– И не поняла. Что-то про джу-джу… Я вспомнила, кто мне впервые об этом сказал – Серафима Крыжовникова. «Магия джу-джу»… это насчет двойственности экспонатов выставки. Что такое джу-джу?

– Культ в Западной Африке. В который не посвящают чужих.

– Типа вуду, что ли?

– Говорят, что хуже намного.

– А ты на суахили слово произнес – мганга. «Идет великий мганга», как в старом фильме.

– Мганга – это врачеватель. Я тогда сказал Ахиллу – «фельдшер» на суахили. Есть и другое значение – колдун, знахарь, врачеватель.

– Как джу-джу?

– Нет. Это разные вещи, Катя.

– Но это колдуны.

– И колдуны в Африке разные.

– Сереженька, а ты не все мне сказал.

– То есть?

– Ну, судя по той вашей беседе с Ахиллом. Вы… вы в какой-то момент стали похожи на заговорщиков. Вам понятно, о чем вы толкуете, а мне – нет.

– Катя, я не совсем тебя понимаю.

– Знаешь, я сама еще не очень понимаю. Это как ускользающая нереальность… Надо только форму отыскать, в которую ее облечь. Отыскать точные слова.

– Что ты хочешь знать? Спрашивай.

– Насчет того типа из тридцать второго года – Вилли Сибрука. Ты и о нем мне не все рассказал.

– А что тебя интересует по поводу Вилли Сибрука?

– О чем была его книга? Та, что вызвала такой скандал.

– «Путями джунглей»? О его путешествии по дебрям Западной Африки. Об опыте, полученном в качестве этнографа, путешественника. И да – как оккультиста тоже.