ответил Сомерсет. – Выяснили, что нам с адмиралом Винквортом случалось заходить в одни и те же порты.

– Как чудесно! – с энтузиазмом воскликнула миссис Винкворт.

– Я тоже посещал многие из этих портов, – добавил Мелвилл, садясь рядом с Маргарет, – хотя, должен признаться, совершенно в другом качестве.

Маргарет искренне рассмеялась, даже Элиза едва сдержала улыбку.

– Какое великолепное фортепьяно, миледи, – громко произнесла миссис Винкворт. – Вы играете?

Элиза взглянула на инструмент и покачала головой:

– Боюсь, оно пребывает в печальном небрежении.

– Вы не музыкальны? – спросил Мелвилл, наливая себе чашку чая.

– У меня нет ни голоса, ни умений.

– К большому огорчению вашего мужа! – подтвердил Селуин с грубым смешком.

Маргарет пронзила его взглядом.

– А вы припоминаете, леди Сомерсет, вечер на Гросвенор-сквер, – начала леди Селуин, тоже залившись звенящим смехом, – когда была объявлена ваша помолвка и мы упросили вас спеть для нас?

– Припоминаю, – мрачно откликнулась Элиза.

Тот, кто пережил наяву худший из своих ночных кошмаров, вряд ли такое забудет.

– Вы так отнекивались! – не унимался Селуин. – И вскоре мы поняли почему!

В жизни Элизы не было человека, которого она ненавидела бы сильнее.

– Селуин… – тихо сказал Сомерсет.

– Да мы просто шутим! – запротестовал тот.

– Мне не смешно.

Час назад поддержка с его стороны воодушевила бы Элизу, но теперь только усилила головную боль. Сомерсет вознамерился окончательно ее запутать? Сначала то игнорировал, то дразнил, потом оскорбил, а теперь бросился защищать. Головокружительные метаморфозы.

– Джентльмены волей-неволей ждут от жены успехов на каком-либо поприще, – сказала миссис Винкворт. – Тому, кто женится на Уинни, в этом смысле несказанно повезет, ибо природа наградила ее дивным голосом.

Миссис Винкворт на мгновение умолкла, выслушала вежливое бормотание гостей, а потом, точно осененная гениальной мыслью, добавила:

– Право, леди Сомерсет, Уинифред просто обязана усладить наши уши песней!

– Мама… – прошептала ее дочь, качая головой.

– Я убеждена, немного музыки – ровно то, что нам сейчас нужно, – настаивала миссис Винкворт.

Эта пытка когда-нибудь закончится? Или вечер так и продолжит обрушивать на Элизу нескончаемый поток неприятностей, которые она не в силах ни остановить, ни предотвратить?

– О да! – согласился Селуин. – Пожалуй, какую-нибудь джигу.

– Идеальное завершение идеального вечера, – лукаво ввернула леди Селуин.

– Мама, я не могу, – сказала мисс Винкворт.

– Леди Сомерсет, молю, присоедините свои уговоры к моим, – обратилась миссис Винкворт к Элизе. – Моя дочь слишком скромна и без них ни за что не согласится.

– Если мисс Винкворт не хочет для нас петь, я не уверена, что… – начала Элиза так твердо, как только могла.

– Она просто конфузится, – внес свою лепту адмирал. – Давай же, девочка, не вынуждай нас просить.

– Не заставляйте ее, сэр, – присоединился Мелвилл к защитникам мисс Винкворт. – Ибо тогда я сочту себя обязанным поступить соответственно, а если меня к чему-то принуждают, результат не нравится никому.

Маргарет и леди Каролина рассмеялись, но Элиза не могла отвлечься от зрелища миссис Винкворт, шипевшей увещевания на ухо дочери. Мисс Винкворт задышала чаще, что внушало тревогу, а боль в голове Элизы закручивалась все туже.

– Пожалуйста, не стоит… – заговорила она, когда миссис Винкворт начала сталкивать дочь со стула.

И вновь Элиза испытала горячее желание завершить этот вечер, не сходя с места. Пренебречь всеми обычаями и нарушить все правила гостеприимства, отправить гостей по домам, не заботясь о последствиях такого неучтивого поступка. Ах, если бы этот путь был для нее открыт!

Впрочем… разве он для нее закрыт? Да, это было бы невежливое, неэлегантное, шокирующе проявление дурного тона, но… Но это ее дом. Они пили ее чай. Пришли на ее званый ужин. С какой стати она должна молчать и притворяться, что колкости Селуинов ее не задевают, а Винкворты непредвзяты, притворяться, что ей вообще хочется здесь находиться? Больше никто не посмеет укорить Элизу в недостаточной элегантности. Она взрослая женщина, обладает собственным умом (и богатством) и не желает терпеть общество этих людей ни минутой дольше.

Второй раз за вечер Элиза встала. Сердце билось учащенно, словно она собиралась прыгнуть с обрыва.

– Боюсь, у меня разболелась голова, – поспешно сказала она. – И как бы я ни была уверена, что игра мисс Винкворт доставит нам большое удовольствие, я вынуждена удалиться.

Оглушительная тишина, последовавшая за ее заявлением, возможно, заставила бы Элизу дрогнуть, если бы не мисс Винкворт, воззрившаяся на хозяйку дома ошеломленным взглядом мышки, неожиданно освобожденной из мышеловки.

– Благодарю за прекрасный вечер, – добавила Элиза.

Леди Каролина с легким стуком поставила чашку с недопитым чаем и поднялась. Остальные гости, все еще не придя в себя от потрясения, молча встали и двинулись к выходу.

– Браво, – шепнул Мелвилл, склоняясь над рукой Элизы.

Не ответив, она высвободила руку и протянула ее леди Селуин, которая переводила взгляд с Элизы на Мелвилла и обратно, явно что-то просчитывая в уме.

Сомерсет, уходивший последним, замешкался в дверях, открывая и закрывая рот, как рыба.

– Миледи, – решился он.

– Доброй ночи, Сомерсет, – отрезала Элиза.

Что бы он ни собирался ей сказать: попросить прощения за грубость или осыпать ее очередным шквалом упреков, – сегодня Элиза не хотела ничего слышать. Только не в тот момент, когда она с трудом сохраняла самообладание.

Гости ушли, в доме воцарились блаженные тишина и покой. Элиза опустилась на диван и со вздохом закрыла глаза. Без всяких сомнений, рано или поздно она раскается в собственной неучтивости, но сейчас она не могла заставить себя пожалеть о своем поступке.

– Это был весьма запоминающийся вечер по всем меркам, – сказала Маргарет.

Элиза ощутила, как диван подался под ее весом.

– К чему я, естественно, главным образом и стремилась, – с иронией ответила она.

– Ах вот какая, значит, у тебя была цель? – парировала Маргарет. – Тобой руководило не одно лишь безумие?

– Пожалуй, только оно, – откликнулась Элиза, не открывая глаз. – Все эти старания не отпустить Сомерсета, одержать верх над Селуинами… И ради чего?

Она помолчала, сглотнула и добавила хрипло:

– Он меня не простил. Мне не следовало ждать, что простит… я знаю, надеяться было глупо, но…

Маргарет с тихим шорохом подвинулась ближе, ее рука легла на голову Элизы, погладила по волосам.

– Судя по тому, как он вел себя сегодня, – сказала кузина, – это не было глупо. Я думала так же, как и ты.

В глазах Элизы защекотали слезы, она снова утонула в волне стыда.

– Почему он ищет моего общества, если настолько меня презирает? – выдохнула она. – Я бы никогда… если бы не подумала…

– Его слова были несправедливы, – сказала Маргарет, – непростительно грубы, он произнес их при стольких свидетелях. Этому нет оправдания. И мне очень жаль, что я внесла свой вклад, развивая эту