— Как скажешь. Начали! — Ханна стала считать. Дойдя до пяти, она поймала взволнованный взгляд Этти. — Шесть, семь… семь с половиной… восемь!

«Неужели нырнёт? Вода, наверное, просто ледяная!» — подумала Ханна.

— И-и-и! — Этти взмахнула руками и бросилась в море. Поднялся целый фонтан брызг, засверкавших на солнце.

Ханна зачарованно наблюдала, как Этти скрылась под водой и выплыла обратно.

— А когда привыкнешь, такая тёплая кажется! — крикнула малышка.

Каждой клеточкой тела Ханна жаждала оказаться на месте Этти, но в то же время чутьё подсказывало ей что сейчас не время. Может быть, как в ту ночь, когда один-единственный отзвук отыскал её и привёл к арфе, вода призовёт её, принесёт к себе. Пока что Ханна понимала, что не готова. Ещё не готова. Но она знала, что близится её час.

* * *

Трудно было сказать, что Этти плавала, хотя Ханна не сомневалась, что плавать малышка умеет. Этти хорошо держалась на воде, но большей частью она дурачилась: прыгала, ныряла, поднимала брызги, сворачивалась клубочком, пыталась сделать кувырок под водой и каждые несколько секунд кричала Ханне: «Смотри, как я умею!» или «Гляди! Этот трюк я сама придумала!». Тяжёлый купальный костюм, казалось, нисколько ей не мешал.

Этти пробыла в воде почти полчаса. К тому времени, как она вылезла на берег, стуча зубами, губы у неё успели посинеть от холода. Ханна тут же укутала её в большое пушистое полотенце.

— А теперь быстрей побежали в дом, Этти! Твоя мама и мисс Ардмор взяли с меня обещание, что я отведу тебя домой сразу, как только ты вылезешь из воды. Тебе надо собираться на день рождения Элен Битон.

— Она такая глупая!

— Как нехорошо ты говоришь, Этти! Я никогда не слышала, чтобы ты о ком-нибудь так нехорошо отзывалась.

— Ну, сама она не глупая, а вот дни рождения у неё всегда глупые.

— Почему?

— Ох, там приходится нарядно одеваться и играть в дурацкие игры!

— А почему игры дурацкие?

— Потому что девчачьи, специально, чтобы не испортить нарядные платья. Ужасно скучные! У меня день рождения зимой, но если был бы летом, то я бы устроила купальный праздник. — Голос у Этти подрагивал, потому что она до сих пор тряслась от холода. — Вообще-то я думаю, не поменять ли мне свой день рождения. Ах, это будет замечательно! По-настоящему у меня день рождения двадцатого декабря. Но это неинтересно получается — слишком близко к Рождеству. Пожалуй, я себе перенесу день рождения. Ну, скажем… на пятнадцатое августа. Ждать совсем недолго, и вода к тому времени совсем прогреется. А ещё как раз начнётся звездопад!

— Звездопад? — переспросила Ханна.

— Ещё какой! — Этти радостно хлопнула в ладоши. — Это самое красивое время на свете. С неба всю ночь падают звёзды. Придумала! Я устрою ночной купальный и звездопадный праздник. Будем плавать на спине и смотреть в небо. И играть. Кто больше всех увидит падающих звёзд, тот и победил. Ой, здорово-то как! И что я раньше не додумалась? Скорей, Ханна! Надо папе сказать! — И Этти побежала к дому через луг.

— Этти, погоди! — крикнула Ханна, бросаясь следом за ней. С Этти сталось бы вбежать к отцу в кабинет мокрой.

Колоссальный дуб накрывал своей тенью всю террасу. Под деревом, по своему обыкновению, сидела с книгой Кларисса. Она оторвалась от чтения, когда Этти пронеслась мимо неё и сбросила на ходу мокрое полотенце.

— Не швыряй своё старое мокрое солёное полотенце на мои книги! — строго сказала Кларисса. — Честное слово! — Кларисса вздохнула и пробормотала: — Одна сестра — павлин, другая — наполовину тюлень. Будто в зверинце живу.

— Извини! — крикнула Этти, едва взглянув на сестру, и взбежала по ступенькам. Ханна поспешила за ней. Когда она выпрямилась, подобрав полотенце, то заметила, как кто-то вышел из дома на террасу. Художник! Он остановился в тени, глядя на Ханну.

Ханна поднялась на террасу, накинула полотенце на плечи Этти и отступила, чтобы не попадаться на глаза художнику. Слишком неловко было смотреть на него при всех. Она его не видела с того момента, как он её поцеловал в музыкальной комнате. К счастью, Этти быстро привлекла к себе всеобщее внимание.

— Мама! У меня теперь день рождения будет пятнадцатого августа, и я хочу купальный праздник! Надо проверить таблицу приливов, чтобы вода была высокая и можно было плавать, потому что я хочу ещё и на звёзды смотреть!

— Этти! Ради бога, ты вся мокрая! И даже не поздоровалась с мистером Уилером.

— Здравствуйте! — Этти, всё ещё трясясь от холода, посмотрела на художника.

— Боже мой, ты просто прелестна: вся мокрая, только что из моря! Настоящее водное создание! Может быть, мне нарисовать, как ты плаваешь?

— О, Стэнниш, ну что за глупости! — расхохоталась миссис Хоули.

— Замечательная мысль! — воскликнула Этти. — Вы можете нарисовать, как я делаю трюки в воде. У меня уже почти получается подводное сальто!

— Но как же мне тебя нарисовать, если ты всё время будешь под водой? — спросил художник.

— Не всё время, — ответила Этти. — А вы бы поплыли со мной, посмотрели на меня под водой, потом побежали бы на берег, зарисовали и обратно в воду.

Ханна смело наблюдала за художником, повернув голову к нему. У неё бешено колотилось сердце. «Только не лгите! — вдруг потребовал голос у неё в голове. — Только не лгите!»

— Но я не плаваю, Этти, — ответил художник.

— Как это, не плаваете? — изумилась малышка. Она наконец перестала стучать зубами. — Почему? Не хотите или не можете? — спросила она, наклонив голову к плечу.

— Этти! — воскликнула миссис Хоули. — Не дерзи!

— Не могу, Этти, — коротко ответил художник. И хотя слова его предназначались малышке, мистер Уилер склонил голову и искоса посмотрел на Ханну, когда произносил их. Ханна замерла от потрясения: его лицо было исполнено невыносимой тоски. Она никогда не видела, чтобы кто-то казался таким печальным. Ханна отвела взгляд, гадая, заметил ли кто-нибудь ещё выражение лица художника, но, похоже, никто не обратил на это внимание.

— Так, Ханна, будь добра, отведи Этти наверх, — распорядилась миссис Хоули. — А потом спустись ко мне сюда. У меня есть к тебе одна просьба.

— Да, мэм, — ответила Ханна.

— Я ничего не понимаю, мэм, — возразила Ханна. — Ведь портрет писали в Бостоне, в салоне, а тут всё совсем по-другому.

Миссис Хоули посмотрела на Стэнниша Уилера, который приблизился к Ханне на несколько шагов. «Только не подходите ближе, — мысленно взмолилась Ханна. — Да что же вы задумали?»

— Да, я понимаю, что тебя тревожит, Ханна. — В его словах девочке почудился намёк на что-то личное, но сейчас её это нисколько не беспокоило. Она просто не понимала, как сделать то, что он предлагает. — Видишь ли, — продолжал художник, — работа над фоном уже закончена. И над передним планом, с Клариссой и Этти, в основном тоже. Лайла же на заднем плане, где больше теней, и её фигура не… — Он помедлил. — Не слишком хорошо различима.