Шрифт:
Интервал:
Закладка:
хранит всю летопись провинциальной любви
...
Омск 23–26 мая 2001
Панорама
то самое место
где Афродита отжимала волосы
выйдя из моря
пальмы
иные с веером
иные в шляпках с перомтолько по небу торопится
единственное облачко
отбившееся от стада
Бармен
с глуповатым мужественным лицом Менелаяс тех пор как Елена сбежала от него
и поступила в стюардессы
он напевает все времямешая разноцветное пойло под видом коктейлей
и не забывая воткнуть
в каждый бокал по бумажному зонтику
для украшеньяпо вечерам для завлеченья гостей
приходит приятель Гомер
и бряцая по струнам
горланит свои неправдоподобные песни
Пляжное чтение
так трудно бывает
оторвать глаза от этого мира со слепящим распластанным
пляжем
где столько плоти
резвится в полосатых волнах
прогуливает друг друга вдоль набегающего моря
и млеет на пескетак трудно отвести глаза уткнуться в книгу —
как после вернуться из обжившей тебя страницы
на хлопочущий пляж
Нимфа
море
лизнуло ее в лицои она подпрыгнула с визгом из волны
показав спелую грудь
На параплане
глупым бывает
выраженье не только лица
но и теланапример
у болтающих голыми ногами летунов
пока их возят по небупривязанных за веревку к катеру
вроде брошенной Богу приманки
Эвфония
даже не зная вообще ни одного языка
я различил бына любом пляже мира
веселую европейскую речь
и сварливую русскую
Созерцатель
скандинав
похожий лицом на барашка
теребя золотую цепочку на шее
любуется моремгде писая тонкими струйками в небо
снуют скутера
понапрасну морща воду
Без лифчиков
тощая немка
подставила равнодушному солнцу жалкие обгоревшие
грудкиголландки симментальской породы
выложили свои вымена
красивых людей очень мало:
сезон впереди…белобрысый пляжный парнишка
раздающий матрасы
беседует с вылезшими из воды
англичанками топлесне опуская глаз ниже ключиц
только почесывая себе ягодицу в брезентовых шортах
Ресторатор
заранее тосковал
предчувствуя наступление жарких месяцев
когда обстоятельных пожилых чревоугодников
сменит молодежь
заказывающая пиццу на двоих
чтобы потратить сэкономленные евро ночью
на пиво в дискотеке…он отвлекся:
крошка-англичанка в развевающемся шарфике
проехала вздернув капризный носик
на мотороллере мимо дверей
Пещера Зевса
вход в Преисподнюю
украшен колоннадой из сталактитови оборудован легкой железной лесенкой с перильцем
чтоб души не подвернули ногу
спускаясь
Кносский дворец
нет его
нетлабиринт оказался разрушен
чучело Минотавра
изготовленное сэром Артуром Эвансом
увезено в Британский музейтолько вазы
чьи чувственные обводы
навеяны божественной линией
женского бедрано этого довольно
Островок
Напротив пляжа лежал поросший диким луком островок.
С маленькой церковкой под черепичной крышей и единственным колоколом, в который можно позвонить, дернув за веревку.
Что считал своим долгом выполнить всякий доплывший.От нагретых солнцем трав там пахло, как в кухонном шкафу, где хозяйка держит специи в жестяных банках.
Время от времени туда плавают молодые англичане с футбольным мячом.
А однажды я видел гулявшую по острову женщину в розовом платье.
Хотя у берега не было лодки, а с другой стороны там камни и не пристать.
Последний кадр
а вот и мы с тобой
залипшие в тягучем послеполуденном море
как мошки в меду...
Крит Май – июнь 2005
От окрестных пейзажей веяло не то нищетой, не то святостью.
А рыхлый иерусалимский камень был весь пропитан фанатизмом и ненавистью.
Повсюду сновали вприпрыжку хасиды в черных лапсердаках и шляпах – не то в синагогу, не то из синагоги.
За столиком в ресторане четыре шляпы-сковороды, склонившись, как над Торой, обсуждали меню.
В мечети на горе орал муэдзин.
Черная толпа текла вдоль Стены плача, как в метро.
Дети Завета, бормоча молитвы, качались, как маятники, будто рассчитывали сокрушить лбами стену – не эту, а другую, невидимую…
Я тоже всунул в щель записочку Господу: Дозволь и поддержи.
Из подъехавшего на берег Мертвого моря экскурсионного автобуса вывалилось целое стадо толстенных негритянских баб и, посрывав платья, полезло купаться в своих кружевных необъятных панталонах, окуная в мутную воду черные вымена. С целебного источника, пованивая адской серой, возвращались отдыхающие.
...
Иерусалим – Мертвое море Февраль 2007
То, что поначалу я принял за лачуги, оказалось виллами. Там и правда кое-где сохранились следы покрывавшей двери морилки, на обвалившихся каменных ступенях расставлены цветочные горшки и даже растет за стеной какое-то чахлое деревце с желтыми ягодами.
Потом-то, спускаясь в город по крутым не то коридорам, не то лестницам, где посередке текла по желобу струйка воды, а из глубин квартала беспрерывно кричал, точно его заело, петух, я прошел мимо настоящих лачуг.