И не впадет в искушение, пообещала Изабель себе, сурово глянув на Шарлотту в зеркале. Она не покинет своего ребенка ради нескольких минут удовольствия в объятиях мужчины.

Но Блэквуд на такое и не решится, если поймет, что за этим потрясающим костюмом скрывается простушка Изабель. Если все зайдет слишком далеко, Изабель просто снимет маску и покажет ему свое лицо. И Блэквуд в ужасе отшатнется, забыв про похоть. Стоило ей представить, что она окажется вынуждена пойти на такие унизительные меры, в желудке все сжалось. Но нужно думать о Робине!

Изабель открыла шкатулку с драгоценностями: там лежало всего несколько почти ничего не стоящих вещиц. Отец не позволил ей сохранить великолепные драгоценности матери. В шкатулке лежала нить жемчуга, принадлежавшая когда-то ее бабушке, маленькая брошка из граната, подаренная дядей на шестнадцатилетие, обручальное кольцо и миниатюрный портрет Робина. Изабель нарисовала его сама несколько лет назад, когда ему только-только исполнилось два годика и личико его было еще по-младенчески округлым и милым.

Она поцеловала крохотную нарисованную щечку и протянула тонкую золотую цепочку Саре, чтобы она застегнула ее сзади. Портрет Изабель затолкала в лиф, поближе к сердцу. Он будет напоминать, что в ее жизни важнее всего.

Сара накинула на плечи Изабель длинный темный плащ и помогла надеть атласную маску, надежно завязав ленты на затылке. Затем протянула Изабель перчатки и веер, дополнявшие наряд.

Изабель раскрыла веер и прикрыла им подбородок.

— Как я выгляжу? — спросила она горничную.

Сара улыбнулась:

— Вы ни на кого не похожи.

Чарлз ждал внизу, в салоне, держа в руке стакан с бренди. На вечерний костюм он надел простое черное домино. Черная полумаска лежала на столике рядом с полупустым графином. Когда Изабель, шурша нижними юбками, вошла в салон (костюм был надежно скрыт плащом), он опрокинул в рот остатки бренди и сердито посмотрел на нее.

— Давно пора появиться! — недовольно пробормотал он. — Я жду почти час! Из-за тебя мы приедем последними.

И вышел из дома, не удосужившись предложить ей руку. Забраться в карету он ей тоже не помог. Изабель сражалась с непривычно пышными старомодными юбками, и лакею пришлось подсадить ее. Она устроилась напротив Чарлза, и карета тронулась.

— Хорошо замаскировалась, а? — спросил он, всматриваясь в невестку в тусклом свете уличных фонарей. — Я бы тебя, пожалуй, и не узнал.

Он вытащил из кармана фляжку и хорошенько к ней приложился. Свет фонаря сверкнул на серебре, карету наполнил резкий запах бренди. Чарлз был уже пьян — или на пути к тому, чтобы окончательно напиться.

— Разве не в этом смысл? — решилась спросить Изабель, с отвращением скривив губы, когда он сделал очередной глоток. — Чтобы хорошо замаскироваться?

Чарлз даже не потрудился надеть маску.

— Мать мне сказала, чтобы я присматривал за тобой, но у меня есть занятия поинтереснее, так что не попадайся мне под ноги и веди себя прилично, поняла?

— Конечно. — Пользуясь двойной защитой маски и полутьмы, Изабель позволила себе гневно сверкнуть на него глазами.

— Леди Марианна не говорила тебе, что наденет Миранда?

Вообще-то говорила. Миранда будет в костюме средневековой принцессы. Костюм пастушки она решила приберечь для какого-нибудь другого события.

— Она нарядится греческой богиней, — ответила Изабель. — Полагаю, если ты мне понадобишься, я найду тебя в комнате для игры в карты, как обычно?

— Я что, не приказал тебе не путаться у меня под ногами? Или ты слабоумная? — взвился Чарлз, выдыхая пары бренди.

Изабель отвернулась, не утруждаясь ответом: она хорошо знала, кто из них двоих слабоумный. Гнев и отвращение придали ей храбрости.

— Как дела в Уотерфилде? — спросила Изабель.

— В Уотерфилде? Кто тебе сказал, что я был там? — негромко с подозрением спросил Чарлз. — Чертова Джейн Кирк, да?

— Нет, Онория упомянула за ленчем, — соврала Изабель. — Я не была там много лет. Как поместье, получает хорошие доходы?

— Что? — В голосе Чарлза послышалось замешательство.

— Это мое поместье. Я ни разу не видела бухгалтерских книг после смерти Роберта. Он показывал мне квартальные отчеты по всей моей собственности, — сблефовала Изабель. Она решилась на это только потому, что Чарлз был пьян и вряд ли вспомнит об этом их разговоре утром.

Он двигался быстро, как неожиданно напавшая змея. Схватил Изабель за колено и безжалостно стиснул. Раскаленные иголочки боли пронзили ногу. Она ахнула, но давление и боль усилились. Чарлзу нравилось делать ей больно.

— Пожалуйста… — начала Изабель, но тут карета завернула за угол, и он отпустил ее, потеряв равновесие. Изабель в ужасе схватилась за больное место. Чарлз пытался сесть ровно.

— Дура чертова, придержи свой поганый язык! — невнятно произнес он. — Не твое дело, что происходит в Уотерфилде, поняла? Будешь лезть, куда не просят, скажу матери, тогда узнаешь, к чему ведут наглые вопросы. Ты бремя на шее у семьи, всего лишь бесполезная вдова моего покойного брата. Ты не заслуживаешь даже воздуха, которым дышишь.

Сердце Изабель подскочило к горлу, и ответить она не смогла. Его глаза угрожающе сверкали в тусклом свете. Изабель съежилась на подушках, позволив теням поглотить себя.

Сунув руку под плащ, она нащупала маленький портрет сына. Ради Робби она готова выдержать все, что угодно. Пусть забирают все, если только оставят ей сына.

Разбойники с большой дороги и пираты штурмовали Сент-Георг-сквер, стремясь скорее увидеть заново отремонтированный дом графа Уэстлейка. Они задерживались в дверях всего на несколько секунд, чтобы вручить свои приглашения лакеям в ливреях.

Войдя в мраморный холл, Чарлз сильно ущипнул Изабель за руку.

— Запомни, я не желаю, чтобы сегодня вечером ты мне докучала! — прорычал он ей в ухо и исчез, оставив в качестве напоминания синяк.

Изабель посмотрела, как он проталкивается сквозь толпу в поисках леди в наряде греческой богини, затем поискала глазами Миранду, увидела средневековую принцессу в стороне, противоположной той, куда пошел Чарлз, и прикрыла веером коварную усмешку. Миранде ничто не угрожает.

Бальный зал купался в свете тысяч свечей, вставленных в высоко подвешенные хрустальные люстры и позолоченные стенные канделябры. С потолка гостям улыбались нарисованные херувимы. Резкий запах свежей краски смешивался со сладким ароматом цветов, украшавших каждый уголок. Богини, короли и пастушки ступали по сверкающему полу, на котором красным и эбеновым деревом был выложен огромный компас, протянувшийся во все четыре угла, — дань кораблям графа.

На севере Марианна и Адам, в костюмах, но без масок, стояли, окруженные гостями. Изабель поколебалась, не желая проталкиваться сквозь толпу, и по привычке огляделась в поисках спокойного уголка подальше от соблазнов и неприятностей, чтобы занять его на весь вечер.