Тут Рохт уже вынужденно сбавил скорость, слившись с потоком. Бывший сослуживец ящерюги тоже перестал гнать и ехал, никого не обгоняя и не подрезая. Видимо, решил, что оторвался. А дракон и не стал разочаровывать Хэнка, следуя за тем в отдалении.

Осторожность Рохта оказалась вознаграждена. Мы довели Кремня до старинного здания в центре столицы. Я отметила, как уверенно безопасник входит в массивные резные двери, которые открылись при его повелении. Явно он не в первый раз тут.

— Что это за дом? — обернувшись к Рохту, спросила я и замерла.

Лицо дракона было словно высеченным из мрамора. Напряженные черты, острые скулы, к которым, казалось, дотронься — и порежешься, взгляд словно через прицел.

— Да. Этот дом принадлежит посольству Мирханди. Официально это территория другой страны. Мы не имеем права туда входить…

— Не имеем права? — хмыкнула я. — Бертрандо не знают такого слова.

— Я уже заметил, — услышала я мужской голос. Сейчас он отлично бы подошел для хранения скоропортящихся продуктов.

— Слушай. Если не хочешь — не нужно. Я пойду одна. Ты и так мне помог, так что…

— Пойду. Я, — перебив меня, отрезал Рохт. — А ты останешься тут. Будешь контролировать периметр и силовой контур. И никаких «я не расслышала». Понятно?

Мне этот тон не понравился, как и Рохт. Весь. Целиком. Сейчас он был другим. Таким, каким я его никогда не знала. Словно внутри него что-то сегодня сломалось. Исчезла опора, которая помогала ему быть таким, какой он был.

— Мне-то понято, — огрызнулась я. — А тебе самому понятно? Что с тобой происходит?

Я замолчала. Рохт тоже. Мы сидели и смотрели на дверь, за которой, возможно, держат моего брата. В этом я уверилась еще больше, когда ящерюга упомянул Мирханди — закрытую патриархальную страну, где было узаконено чернокнижие и работорговля.

Солнечный континент. Земли, где полуденный зной выжигал всякую жизнь и раскрашивал кожу жителей во все оттенки кофе.

Тишина, которая повисла между мной и драконом, становилась все гуще, напряжение. Но в то же время… Она не была бездушной. Скорее наоборот, будто подтверждала: многословие, многозвучие, шум рождаются там, где пусто внутри.

А я была заполнена до отказа. Переживаниями о брате, отце и… Рохте. О том, что произошло с драконом, из-за чего он сейчас так заледенел.

Вдруг он повернулся ко мне. Его рука поднялась, чтобы коснуться моего лица, и взгляд, в котором до этого были лишь стужа и холод, потеплел.

— Нет. Я понятия не имею, что со мной творится. Но я все выясню.

— Главное, в процессе выяснения не вздумай умереть, а то… — я не нашла чем пригрозить и замолчала.

— То что? — испытующе спорил Рохт, выходя из машины.

— Я сама тебя убью, — наконец определившись с ответом, озвучила я угрозу и хлопнула дверью пассажирского сиденья. — Потом подниму из могилы и еще раз прикончу. Контрольный. Чтоб ты знал, как меня не слушать!

Мне показалось или при этих словах зрачки Рохта стали на миг вертикальными, как у дракона, а на висках проступили чешуйки? Что бы это значило? Хотелось спросить, но было не время. Да и зачем, если через несколько часов мы с драконом расстанемся. Я же обещала исчезнуть вместе со всеми Бертрандо из этого города и из его жизни…

Стоило только подумать о семье, как она и появилась! И ладно бы только папа…

Первой была мама, верхом на байке. Черная ведьма в шляпе, длинном платье и на шпильках, оседлавшая мотоцикл, — это, я вам скажу, зрелище вообще не для слабонервных. А если уж она еще и злая, как тысяча фурий, то стоит подумать об оптовой закупке гробов. Чтоб со скидкой и всем сразу.

Волосы Бриджины развевались в ночи, точно языки черного пламени, а по пальцам, нажимавшим на гашетку, проскакивали ярко-зеленые искры магии. Она была самим воплощением богини Смерти. А заодно Возмездия и Войны. И вот эта страшная… точнее, страшно прекрасная женщина подъехала ко мне, стоявшей у машины рядом с обочиной.

Ма откинула подножку у мотоцикла и, лихо перебросив ногу через сиденье так, что подол с умопомрачительным разрезом до бедра взметнулся едва не до талии, оказалась рядом со мной.

— А где отец? — оглядев улицу, спросила она.

— Нет, — я развела руками, печенкой чуя большие неприятности. Если бы знала, кому конкретно они предназначены — нам или тем, кто похитил Нара, — было бы вообще замечательно.

— Да уж… — протянула Джи и, сложив руки на груди, недовольно побарабанила пальцами по сгибу локтя. — Вот всегда он опаздывает! Что на свидания, что на свадьбу, что на спасательную операцию. На свою смерть тоже наверняка опоздает так, что ему на кладбище будут ставить прогулы! — припечатал черная ведьма.

Заговорить с ней в это момент решился бы разве что безумец или смертник. Ну или Рохт. Что последний и сделал:

— Как вы нас нашли? — спросил он так, как это могут только офицеры правопорядка.

Мама смерила дракона оценивающим взглядом, скривилась, но снизошла до ответа:

— Нейтс сообщил, что вы направляетесь в центр. Дальше было лишь дело магии: ведьма просто не может не найти родную дочь, если между нами всего пара миль и нет никаких экранирующих амулетов и заслонов.

— Но папа же не ведьма, — напомнила я.

— Пф! Как будто он не умеет ставить следилки, — возразила мама.

После этих слов на лице Рохта промелькнула тень неудовольствия. Еще бы! Кажется, кто-то решил составить ему конкуренцию в установке маячков. Интересно, куда папа…

Мысль так и не успела до конца сформироваться в моей голове, потому что мы увидели папину машину.

Отец появился не так эффектно и стремительно, скорее скрипя на все рессоры. Мы же скрепя сердце смотрели на агонию пикапа, доезжавшего последние футы своей жизни. Как только папа остановился, от его машины отлетело колесо, в кузове что-то громыхнуло, а затем отвалился изрешеченный пульсарами боковой борт.

Отец, выпрыгнувший из кабины, внешне выглядел целее машины. Только насколько целее — судить не берусь. Судя по разом помрачневшей маме, разрыв в счете «пикап-папа» был не очень-то и большой.

Глава 14

— Кто тебя так? — мрачно спросила мама, обращаясь к отцу.

— Да один хмырь…

— Надеюсь, он уже труп? — уточнила черная ведьма, подходя к мужу. Ее открытая ладонь зависла на уровне его груди, и папа прикрыл глаза. На его лице напряжение сменилось расслабленностью, а до этого резко обозначившиеся морщины словно немного разгладились.

— Еще нет, но я над этим работаю, — нехотя, не поднимая век, произнес Бертрандо.