строение природы не доходит до первоматерии, до генезиса элементов и их взаимных превращений на основе первоматерии. Элементы в этом случае выступают как исходная данность, как самый глубокий «сущностный» слой. Однако элементы здесь замещены элементарными качествами как самодействующими силами, берущими на себя и функцию элементов как конститутивных начал вещей.

В сочинениях этого рода на первый план в качестве основного объяснительного ядра выступает концепция таких элементарных качеств[45].

К сочинениям такого рода относятся прежде всего биологические трактаты Аристотеля, а также IV книга «Метеорологии». Элементарные качества рассматриваются как самостоятельно сущие, несводимые к более «глубокому» материальному субстрату. Универсальная логическая схема Аристотеля, включающая понятия материи и формы, потенции и акта, реализуется при этом на динамическом элементарно-качественном уровне. Одни элементарные качества рассматриваются как «активные» (ποιητικά), как «формальное» начало (тепло и холод), а другие – как «пассивные» (παϑητικά), как «материальное» начало (сухое и влажное).

Однако нельзя и преувеличивать различие этих двух родов сочинений Аристотеля. Их общую основу составляет проблема генезиса вещей. Различие же определяется прежде всего уровнем абстракции, на котором ведется рассмотрение этой проблемы и построение соответствующих описательных схем и объяснительных механизмов. В IV книге «Метеорологии» основным предметом анализа выступает эмпирически констатируемое качественное изменение гомеомерных тел, например гниение органических тел. Наблюдение и теоретическая конструкция оказываются здесь максимально сближенными. При гниении, как свидетельствует наблюдение, происходит переход влажного состояния тел к сухому. Этот переход объясняется с помощью понятия потенциальности: форма сухости потенциально содержится внутри влажного. Однако для превращения потенции в акт требуется активно действующий фактор. Его роль играют активные элементарные качества. В данном случае актуализация сухости происходит при действии тепла. Эти общие соображения о природе гниения дополняются рассмотрением целого ряда специальных факторов и условий: качества гниющих веществ, температуры среды, движения и т. д.

Поразительное, едва ли обозримое многообразие явлений вызывает у автора трактата стремление к их жесткой классификации на различные типы и классы. Метод классификации выступает здесь, пожалуй, основным средством упорядочить и тем самым, в известной мере, объяснить этот необозримый мир становления. Например, для различения таких процессов, как кипение и испарение, Аристотель проводит различие между внешним действием качества и внутренним. Если тепло действует извне, то имеет место процесс кипения. Напротив, испарение свидетельствует о действии внутреннего тепла.

В чем же состоит сам механизм объяснения этих и подобных им процессов в IV книге «Метеорологии»? В чем ее автор видит свою познавательную задачу? Методологическая программа, реализуемая в этом трактате, строится на основе такого ограничения анализа определенным уровнем абстракции, который не идет глубже и дальше констатации связей между различными качествами. Явление считается понятым и объясненным постольку, поскольку установлена определенная взаимосвязь относящихся или относимых наблюдателем к нему качеств. Поскольку качества иерархизированы на элементарные и неэлементарные, или зависимые, постольку по существу речь идет о том, чтобы зафиксировать связь первых со вторыми. Такой подход можно назвать качественным описанием. Более глубоким логическим фундаментом этого уровня мышления выступает общефилософский аристотелевский категориальный аппарат, прежде всего понятия потенции – акта и материи – формы. Необходимо заметить, что результирующие этот познавательный процесс суждения описания могут обладать характеристиками всеобщности и необходимости, т. е. отвечать известному нормативу научного знания. Вот типичный образец подобного качественного описательного знания: «Жидкости никогда не укрепляются посредством огня… Тело уплотняется, когда влажное в нем исчезает, а сухое [твердое] концентрируется» (Метеорология, IV, 383а 7–12).

Отмеченный выше характер образуемого знания позволяет говорить, что Аристотель ставит своей целью поиск закономерностей поведения тел в различных качественно заданных условиях в зависимости от их элементарно-качественного состава. Поскольку познание здесь принципиально замкнуто в сфере качеств, постольку систематизация и иерархия качеств (пассивные – активные, элементарные – производные) являются необходимыми (и достаточными) средствами для описания наблюдений.

Следует, однако, отметить, что универсальная форма суждений качественного описания встречается наряду с разделительной и условной формами суждения, характерными для логики, имеющей дело с дивергенцией различных случаев, с многообразием конкретных ситуаций. Так, например, Аристотель подчеркивает, что тела водного типа большей частью холодны, если только они не содержат извне сообщенного им тепла (щелок, вино, моча). Напротив, тела земляной природы большей частью теплы, как, например, каустик и зола. Связь элемента и качества не является абсолютно жесткой, устанавливаемое ею соответствие нельзя считать взаимно-однозначным. Тела водного типа холодны, потому что вода есть элемент прямо противоположный по своему элементарно-качественному составу огню. Огненный тип веществ не фигурирует в описаниях тел подлунного мира.

Хотя связь элемента (и элементарного состава, элементарной принадлежности тела или вещества) с качеством не является абсолютно фиксированной, однако у Аристотеля по существу есть представление о нормальном качественном состоянии тела, принадлежащего к определенному элементарному типу. Такие нормы и фиксируются в суждениях отмеченного выше типа. Так, например, нормой качественного состояния тел водной природы является холод. Понятие нормы совпадает с понятием доминанты в элементарно-качественном составе элемента: вода = влажное + холодное. В структуре аристотелевского мышления в целом это представление о нормальном качественном состоянии тел определенной элементарной природы можно сопоставить с представлением о «естественном месте» элемента в космосе.

Иногда феноменологическое качественное описание приобретает характер как бы сущностного объяснения, когда изменение свойств ставится во взаимосвязь с трансформацией элементов. Так, например, загустевание масла объясняется тем, что с потерей его внутреннего тепла воздух, содержащийся в масле как его характерная природа, превращается в воду. Однако это только по видимости сущностное, выходящее за рамки качественного подхода объяснение: ведь динамику элементов образуют элементарные качества, их переходы. Поэтому переход на уровень элементов никоим образом не означает углубления познания, выхода за пределы качественной сферы. Качественная концепция сводит на нет все такие квази-сущностные ходы рассуждений. Качественная сфера формирования и движения знания остается принципиально непреодолимой. Конечно, Аристотель и не ставит себе такой задачи. Напротив, он поглощен раскрытием возможностей построения описательного и объясняющего качественного знания как системы.

Классификация веществ по «элементарному составу» оказывается, таким образом, как бы избыточной. Отнесение определенного тела к элементу или к смеси элементов ничего не прибавляет к картине его качественных проявлений: эта картина просто переводится на язык «элементов», который по сути дела не несет никакой добавочной информации по отношению к качественному описанию. Элемент выступает как упорядоченный комплекс качественного описания, как стационарная связь определенных качеств. Поэтому в систематизированном качественном описании введение языка, подобного языку элементов, является неизбежным.

У Аристотеля мы не найдем идеи качественного анализа тел и веществ в современном смысле этого слова. Напротив, аналитическая процедура никоим образом не выделена им из сферы наблюдения естественного поведения тел и просто-напросто с ней нацело отождествлена. Скисание молока под действием фиговой закваски –