нечего, – в тон ему проговорил Валет. – А где же атаман ваш? Что-то уж который день его не видно.

– Толя в отрыве, – криво усмехнувшись, произнес второй из парочки, высокий худощавый блондин. – К нему теперь с неделю еще подходить опасно.

– А что за праздник, Димон? – обратился к высокому Валет. – Где это ему так подфартило?

– Знать надо места, – хитро улыбнулся Димон. – Плесни-ка мне, Танюха, напитка пенного. Мы не как Толя, мы интеллигентно будем отдыхать.

Прибывшие приятели уже были заметно подшофе, и было очевидно, что, если они сейчас добавят чего-нибудь покрепче, чем «пенный напиток», поддерживать имидж «интеллигентов» им будет уже затруднительно.

Воспользовавшись тем, что поблизости никого нет и никто не обращает на него внимание, Гуров достал телефон и позвонил Сергею. У него уже созрел план, и, передав молодому коллеге краткие инструкции, он приступил к его осуществлению.

Медленно поднявшись из-за стола, Лев прошел к барной стойке и, взяв высокий стакан с пивом, который только что до краев налила Таня по заказу Димона, с видимым удовольствием сделал несколько глотков.

– Уф-ф… Хорошо пивко, – отдуваясь и улыбаясь, проговорил он. – До чего сервис здесь у вас развит, ребята. Просто на высшем уровне. Только подумал, вот, мол, хорошо бы сейчас пивка хлебнуть, подхожу – а тут уже все готово. Высший класс, просто высший класс!

От такой наглости все на минуту потеряли дар речи, и в кафе воцарилась полнейшая тишина.

– Да ты… ты вообще… ты чего делаешь-то? – первым очнулся не находивший слов от возмущения Димон. – Ты чего беспредельничаешь? Ты знаешь вообще… Жорик, он чего? Он больной, что ли?

– А вот мы сейчас проверим.

Плотный Жорик расставил руки и стал угрожающе надвигаться на Гурова.

– Э, вы чего, ребята? – изобразил тот несказанное удивление. – Я стою спокойно, никого не трогаю, пью свое пиво…

– Свое пиво? Свое пиво?! – подрагивая от обиды и злости, наступал с другой стороны Димон. – Да кто тебе сказал, что оно твое? Ты кто такой вообще? Ты вообще знаешь, с кем связался?

– Да чего я связался? Я вообще никого не трогал. Я сейчас полицию вызову!

– Я тебе сейчас сам всех вызову! – придвинувшись вплотную, дышал в лицо перегаром Жорик. – И полицию, и милицию. И похоронную процессию заодно.

Он замахнулся, чтобы ударить, но Гуров, ловко увернувшись, отбежал в сторону и, изо всех сил стараясь изобразить панику и испуг, завопил:

– Помогите! Убивают! Полиция! Охрана! Куда охрана смотрит?!

Но охрана на выручку не спешила. Вместо нее к Гурову с двух сторон продолжали подступать обиженные приятели, стремясь загнать в угол и совершить свою жестокую расправу.

Вполне правдоподобно строя из себя до смерти перепуганного, Лев выхватил телефон и заорал в трубку:

– Полиция! Убивают! Тут нападение! Нападение на человека! А?! Что значит, где? Я же сказал, кафе «У тещи».

Это был условный знак. Предварительно он договорился со своим молодым «помощником», что, как только произнесет название трактира, туда должна стартовать опергруппа.

Услышав лаконичное «Понял», Гуров нажал сброс и полностью переключился на текущую ситуацию. Она становилась критической.

Отступая, чтобы выиграть время для разговора, он действительно оказался в ловушке. Позади была глухая стена, спереди наступали два подвыпивших негодяя, готовые на месте произвести суд Линча.

– Ребята, да вы чего? – сделал Лев последнюю попытку решить дело миром. – Вы б хоть объяснили, в чем дело.

– А вот я тебе сейчас объясню…

Сообразив, что теперь «жертва» от него никуда не денется, Жорик вновь широко размахнулся, намереваясь как следует «приложить» Гурова. Но тот не стал дожидаться. Не слишком опытный или слишком пьяный, Жорик не подумал о том, чтобы защитить корпус, и, пользуясь этой оплошностью, Лев нанес мощный прямой удар в солнечное сплетение.

Добавки не потребовалось. Бедный Жорик согнулся пополам и, судорожно заглатывая воздух, как рыба, выброшенная на сушу, пытался восстановить дыхание, не имея сил даже стонать.

Но Димона не вразумило фиаско, которое потерпел его приятель. Оскорбленный до глубины души чужаком, посмевшим прикоснуться к его пиву, он пошел в атаку.

По-видимому, это был более опытный боец в отличие от надеявшегося только на свою мощь Жорика. Не сумев вовремя сориентироваться, Гуров получил довольно чувствительный хук слева и в продолжение своего недолгого сражения с Димоном, как ни старался, так и не смог нанести ему столь же сокрушительный удар, какой получил Жорик.

Но главная цель была достигнута. Пока полковник разбирался со вторым оппонентом, в трактир прибыли полицейские и «повязали» всех троих хулиганов.

– Это он! Он! Он первый начал! – возмущенно кричал уже восстановивший дыхание Жорик, тыча пальцем в Гурова. – Он меня убить хотел!

Но среди полицейских это эмоциональное выступление не встретило понимания. Задержанных молча затолкали в старенький «уазик»-«буханку» и повезли в неизвестном Гурову направлении.

«Надеюсь, вторую часть плана Сережа выполнит так же добросовестно, как и первую», – подумал он, чувствуя себя довольно неуютно в компании новых «друзей».

– Ничего, ты свое еще получишь, – в унисон его мыслям многообещающе прошипел Жорик. – Дай срок.

– Насчет срока даже не сомневайся, – двусмысленно ответил Лев.

Его план был прост и гениален. Послушав, о чем говорят в кафе, и сопоставив это с уже известными ему фактами, он решил сыграть на опережение.

Судя по всему, Толя Басовый был, выражаясь блатным языком, «корешем» ребят из знаменитой группы «X-files». Его насыщенная событиями биография и тесное знакомство с уголовной средой, а также тот факт, что недавно он уезжал куда-то и приехал «с полными карманами бабла», позволяли сделать вполне конкретные предположения относительно его причастности к недавним событиям возле столичного ресторана «Ковчег».

С другой стороны, Гуров очень хорошо понимал, что у него снова нет никаких доказательств и что все, что он имеет, – это действительно лишь догадки и предположения. К тому же сам Басовый в кафе отсутствовал, а причастны ли к делу его друзья, тоже не было известно.

Поэтому он решил действовать обходными путями и постараться узнать все, что ему нужно, максимально сохранив «конспирацию».

В Самаре его никто не знал, и в кафе, разумеется, не могли предполагать, что потасовка