и задержание подстроены. А значит, ни у кого не возникнет ненужных догадок насчет истинной цели этого задержания. Причина для всех была очевидной, а уж о чем задержанных буду допрашивать, это никого не касается.

Возле местного СИЗО «уазик» притормозил, когда уж почти стемнело. Задержанных развели по разным комнатам, в одной из которых Гурова ждал Сергей.

– Все в порядке? – тревожно взглянул он. – Они не причинили вам вреда?

– Руки у них коротки, – усмехнулся Лев. – Молодец, Сережа, отлично сработано! С начальством долго улаживал?

– Нет, не очень. Сказал, что это для вас нужно, тогда разрешили, правда, под мою ответственность.

– Храбрец! Что ж, начали мы с тобой хорошо, осталось только не испортить. Ребят этих желательно разместить по «одиночкам», если есть свободные. Думаю, долго они у вас не задержатся, так что пусть уж посидят «с комфортом». И пока они здесь, убедительная просьба – никаких внешних контактов. И еще. Помнишь, ты говорил мне о бас-гитаристе этих «файлов» – некоем Анатолии Ряшенцеве?

– Да, конечно.

– Есть его координаты? Домашний адрес, места постоянного обитания?

– Адрес есть, но не знаю, живет ли он там. Можно съездить, проверить.

– «Проверять» не нужно. А вот «наружку» выставить очень бы не помешало. Задерживать его у нас с тобой сейчас оснований нет, а «проверками» только спугнем понапрасну. Пошли людей, если начальство твое начнет возражать, я сам поговорю. А пока пообщаюсь с нашими «гостями». Глядишь, и появится причина задержать Толю Басового.

Немаловажной составляющей плана, придуманного Гуровым, был элемент неожиданности, и когда ему доложили, что задержанные оформлены и разведены по «одиночкам», он лично отправился на допрос.

Начать Лев решил с Жорика, более нахрапистого, но, по наблюдениям полковника, не столь твердого духом, как Димон.

Когда он появился в камере и Жорик увидел, что вышла охрана, оставив их вдвоем, у него от удивления глаза на лоб полезли.

– Это чего это… – в недоумении бормотал он. – Это тебя ко мне, что ли, посадили? Это как… как это так…

Из этой не особенно вразумительной фразы Гуров смог сделать как минимум один совершенно внятный вывод – тюремные порядки Жорику известны не понаслышке. Тех, кого задержали вместе, как правило, сажают в разные камеры, и, по-видимому, Жорик это хорошо знал, если был так удивлен появлением Гурова.

– Посадили, Жора, посадили, – усмехаясь, проговорил Лев. – Да мало того, что посадили, еще и велели допросить как следует. Читать умеешь? Вот, взгляни. – Он развернул удостоверение и показал его Жорику.

Прочитав, что там написано, тот в изумлении уставился на полковника, утратив дар речи.

– Так это… так это что же… это ведь… Да это ведь подстава! – наконец нашел он подходящее слово. – Реальная подстава! Ах ты ж… да ты ж… Ты беспредельщик просто! Понял? Просто реальный беспредельшик!

– К чему эти громкие слова, Жорик? Ты ведь не перед зрителями выступаешь. Посмотри – здесь никого нет. Только ты да я. Перед кем рисоваться? Если уж облажался, имей мужество признать это и веди себя как мужик. Где Толик?

– Что?.. Кто… Толик? Какой Толик? Вы это о чем, товарищ начальник?

– Эх, Жора, Жора! Я-то думал, ты сообразительный парень, а ты со мной собрался в игры играть. Какой Толик, спрашиваешь? Да тот самый, с которым ты недавно в Москву ездил заказ выполнять. Похоже, вам хорошо заплатили, если он до сих пор не просыхает. А? Что скажешь? Надеюсь, он не все себе забрал? С вами поделился?

Но Жорик высказываться не спешил. Услышав про Москву, он побледнел, уставился бессмысленным взглядом в пространство и, казалось, перестал воспринимать какие бы то ни было сигналы извне.

Такая реакция лучше всякого чистосердечного признания подтверждала, что в главном Гуров угадал. Басовый, несомненно, причастен к убийству, и, похоже, приятели тоже не остались в стороне. Но кроме уверенности в главном, важны были и детали, понимание конкретных обстоятельств дела и реальные доказательства, нужна была ниточка к заказчику, и, несмотря на то что этот внезапный ступор выдавал Жорика с головой, пользы для дела от него было пока немного.

– Так я не понял, Жора, – подождав несколько минут, чтобы парень мог собраться с мыслями, снова спросил Лев. – Где друг-то ваш? Или ты сам готов вместо него за организатора пойти?

Медленно подняв голову, Жора перевел на Гурова мутный, тяжелый взгляд и проговорил:

– Я не буду отвечать на вопросы.

– Напрасно, Жора. Это очень даже напрасно. Если не будешь отвечать на вопросы, я посчитаю твое молчание знаком согласия и решу, что ты действительно организатор. Вкатаем тебе по полной и убийство, и отягчающие, и предварительный сговор, и все, что только ты мог увидеть в своем самом первом и самом страшном сне, впервые оказавшись на нарах. Нравится перспективка?

Но Жору будто выключили из розетки.

– Я имею право не отвечать на вопросы, – все так же тупо глядя на полковника, повторил он.

– Ладно, Жора. Ты, как я понял, узнал сегодня много неожиданного, и это надо переварить. Успокойся, обдумай все хорошенько. Тогда, может быть, и желание отвечать на вопросы появится. Ты ведь человек опытный, не можешь не понимать: одно дело – как соучастник пойти, а другое – организатором. Разница очень существенная, уверяю тебя. Так что, если не хочешь остаток жизни провести за решеткой, рекомендую тебе как можно быстрее выйти из комы и начать сотрудничать. Сам понимаешь, это в твоих же интересах. Я и без тебя обойдусь. Без тебя и без твоих показаний. Нашел же я тебя. И помощь твоя в этом, как ты сам догадываешься, мне совсем не понадобилась. И Толю твоего найду. С твоей ли помощью или без нее. Только в первом случае обстоятельства твоего участия будут смягчающие, а во втором – отягчающие. Улавливаешь разницу? Поразмысли об этом на досуге.

После этого трогательного напутствия Гуров вышел из камеры, вызвал охрану, чтобы заперли дверь, и приказал привести в кабинет Димона.

Пока он общался с подозреваемым, Семенов тоже не терял времени даром. Он успел уточнить адрес, по которому был прописан Ряшенцев, и теперь позвонил с докладом, что туда выехала опергруппа.

– Шпалерная, пять, – сообщил Сергей. – Это матери его дом. Она тоже там прописана. Ну, и живет