Шэрон Дюшно и Кэндис Маккалоу, глухие лесбиянки, хотели иметь ребенка, и в 2002 году они попросили друга, который был глухим в пятом поколении, стать их донором спермы[1620]. Они произвели на свет двоих глухих детей, Говена и Жанну. Подруги решили поделиться своим опытом с репортером Washington Post, спровоцировав атаку, во многом похожую на атаки на Бри Уокер. Fox News опубликовала статью под заголовком «Жертвы с рождения: инжиниринг дефектов у беспомощных детей перешел черту»[1621]. Письма, опубликованные в Post, также были враждебными. Один читатель написал: «То, что эти три человека (я включаю и донора спермы) смогли умышленно лишить другого человека естественных способностей, чудовищно и жестоко и выявляет их базовую ненависть по отношению к людям, которые могут слышать. Существуют законы, которые предоставляют доступ к медицинской помощи детям, родители которых отказали бы в ней по религиозным мотивам. Должна быть аналогичная защита для детей, подвергшихся жестокому обращению, поскольку они генетически запрограммированы на воспроизведение инвалидности заблудших родителей»[1622].

Ученый-правовед Джон Корвино указал, что общественное недовольство коренится в фундаментальном метафизическом заблуждении. «Они могли выбрать другого донора, – утверждал он. – Или они могли выбрать усыновление, а не беременность. Но ни один из этих вариантов не привел бы к тому, что Говен мог бы слышать. Напротив, он бы вообще не родился»[1623]. Глухой активист Патрик Будро сказал: «Никто никогда не говорит о намеренном оглушении ребенка, рожденного слышащим»[1624].

Мало кто станет утверждать, что глухая супружеская пара не должна иметь потомство из-за риска рождения глухих детей. Некоторые утверждают, что должна быть проведена грань между тем, что человек принимает, и тем, чего он ищет, говоря, что глухие дети гетеросексуальных глухих родителей возникают в результате «естественного» процесса, но любовь и правила плохо сочетаются друг с другом, а концепция естественности сама по себе представляет постоянно меняющиеся, неестественные идеи, часто используемые для того, чтобы скрыть предрассудки. Те, кто возражал против выбора Дюшно и Маккалоу, возможно, также не понимали жизненного опыта этих двух женщин, получивших высшее образование, успешных в профессиональном плане, явно счастливых, социально активных и состоящих в хороших отношениях. В исходной статье говорилось: «В то время как многие потенциальные родители отбирают те качества, которые им не нужны, многие также отбирают те качества, которые им действительно нужны. И во многих случаях цель состоит в том, чтобы произвести не столько превосходного ребенка, сколько конкретного ребенка. Белый младенец. Черный ребенок. Мальчик. Девочка. Или ребенка, которого планировали еще более детально. „В большинстве случаев, – говорит Шон Типтон, представитель Американского общества репродуктивной медицины, – пары интересуются людьми, внешне похожими на них“[1625]. В этом смысле Кенди и Шэрон похожи на многих родителей, надеющихся на то, что ребенок, которого они произведут, они произведут по своему образу и подобию».

Это не тот аргумент, который легко опровергнуть. Шэрон сказала: «Было бы хорошо иметь такого же ребенка, как и мы». Кенди вторит Шэрон: «Я хочу быть такой же, как мой ребенок; я хочу, чтобы ребенку нравилось то, что нравится нам». Эти заявления не кажутся радикальными, пока вы не узнаете, что они исходят от глухих. В статье в журнале Nature Карина Деннис предлагает более глубокое понимание мотивов двух женщин: «Общение и стремление к близости – центральные составляющие человеческого существования. Если вы искренне верите, что у ваших детей будет хотя бы такая же эмоциональная жизнь, если они не будут слышать, и что вы сможете лучше общаться с ними, почему бы не сделать этот выбор?»[1626] Кенди выросла в глухой семье с необразованными родителями из рабочего класса, Шэрон выросла со слышащими родителями и не могла найти себя, пока не попала в мир жестов Галлодетского университета. Обе женщины искали образованного глухонемого. Они чувствовали, что немало поработали, чтобы найти свою версию счастья, и что они могут передать ее следующему поколению. Родителям нужны дети, которые смогут извлечь пользу из того, что они дают.

Уильям Салетан, национальный корреспондент Slate, написал: «Старый страх: дизайнерские младенцы. Новый страх: деформированные младенцы»[1627]. Конечно, деформированные младенцы – это тоже дети-конструкторы, просто их делают по не самым популярным проектам. А дизайнерские младенцы никуда не денутся, они, несомненно, будут становиться все более распространенными по мере развития технологий. Сама фраза «дизайнерские младенцы» оскорбительна, но не так давно детей из пробирки тоже воспринимали с пренебрежением, пока ЭКО не стало стандартной процедурой для стареющего среднего класса. В 2006 году почти половина клиник[1628], выполняющих доимплантационную генетическую диагностику и опрошенных Центром генетики и государственной политики Университета Джонса Хопкинса, предлагали услуги по выбору пола[1629]. В 2007 году в лондонской клинике по лечению бесплодия Bridge Center проверили эмбрионы, чтобы ребенок не страдал от серьезного косоглазия, от которого страдает отец, а Университетский колледж Лондона недавно объявил о рождении одного из первых детей, для которых была проведена селекция по исключению возможности заболевания раком груди[1630]. Институты фертильности в Лос-Анджелесе заявили, что они планируют помочь парам в выборе пола, цвета волос и цвета глаз[1631], хотя за этим последовал такой взрыв, что они приостановили программу. Будущее – и это неизбежно – за таким выбором. Насколько он отличается от стандартных протоколов для доноров спермы и яйцеклеток, которые направлены на проверку доноров на нежелательные наследственные черты и предоставляют информацию о физической привлекательности, цвете кожи, росте, весе и результатах вступительных экзаменов в колледж? Большинство людей привлекают другие желательные качества; само наше стремление к сексуальным контактам есть субъективный процесс проверки.