удар. Удар! Как и на любом же из тех или иных отрезков. Будь то ниже или выше пояса… Да и такой силы! Такой мощи… Не забывая и про боль! Что… не пожелаешь ведь никому! Да и ничему же, собственно. Ведь и если только представить… всего-то лишь и на одно мгновение… это ведь… и не словно бы уже, в душе и ты… а другие, чужие и без какого-либо наркоза, так еще и из тела, выдирают внутренние органы. И только лишь уже после — отрывают и сами же основные, как и внешние же части тела! А ты смотришь на все же это со стороны и… ничего не можешь с этим сделать. По факту! Просто стоишь и… стоишь. Стоишь и… смотришь. Отрешенно и… ребенком! Как ее выносят под белым тканевым пододеяльником… на простыне и… на весу, держа за оба же ее края с разных сторон… После чего… ребенком уже и постарше… смотришь на черную гранитную плиту и такую же железную оградку вокруг нее… На травяно-земляной бугорок — перед всем этим и одновременно в, усеянный разноцветными и разномастными цветами… Но и смотришь же все — так же! Отстраненно. Холодно и… мутно. Пока с плиты и как никогда же белого фото-рисунка, в свою же уже очередь, не так же смотрят и такие же, как у тебя, живые и теплые, как и одновременно же мертвые и холодные… пустые глаза! И лишь тогда… тогда, да, и приходит опустошение, и пусть же все еще неполное, но… и уже с истериками и криками, ревом и воем, стенаниями и слезами… Ее нет! Нет и… не будет. Больше и… никогда! Следом — осознание. А уже и за ним — понятие-принятие… И вот ты уже прекращаешь всякие попытки вернуть все назад… обратно. Не только и потому, что смысла нет, а и потому, что уже и не хочешь. Не «не можешь»! Не хочешь. И сам.

Да и сколько уже можно, верно? Годы, века?.. Выплакалось же уже все! И временем излечилось… Да вот и только ни черта подобного! Время — не лечит. Но… и не калечит! Не до конца. Да и… Проходит! А уходя, и забирает же все, что было там и с тобой-собой, оставляя лишь… тебя. Тебя и твои же все нулевые физические и душевные силы! С которыми же уже и все, что тебе действительно остается, чтобы и самому, наоборот же, как раз таки и остаться, как бы и ни иронично, это абстрагироваться. Просто и… Откреститься от всего же, вся и всех! Уйти… но и лишь в себя же. И ты… уходишь. Да, действительно уходишь… переживать же все это — глубоко в себе и с собой же: на-е-ди-не! Но и не сходишь в это время с ума, говоря с собой же и слыша себя же, свой голос… будто и в дубле, на повторе и с эхом же… в вакууме. Нет! Просто… так живешь. Существуя же лишь и… дальше. Только так и… просто хотя бы и потому, что и тебе же самому так… проще. Лучше и… легче. Тебе это просто надо! Для тебя и… себя.

И так постепенно… параллельно же все и с тем же самым временем… ты понимаешь и… принимаешь, что уединение… хотя бы и минимальное… хотя бы и пять минут в одиночестве… в тишине и молчании в… час… это как раз таки и то самое, что тебе было и нужно для жизни! Да… И пусть же и такой же все минимальной… при общим и в большинстве же своем существовании… но и… Это же то, что помогает не свихнуться! Просто и… окончательно. До и банального же — что держит тебя все еще на плаву, в балансе и… в чертовом же и еще равновесии! Ты не замыкаешься до конца… благодаря этому… и для этого же мира… всего и… таких же и не… всех миров. После и себя же все, конечно… Красиво звучит, не правда ли? Даже и более того — прекрасно… Но и вот только — если в случае с первым, в его же все разрезе и чисто в сравнении. Ведь и со второй же так же — нет. Я не смог. Не смог и… не стал! Просто отошел на второй и третий… десятый план. А после — и вовсе же вышел из процессии. Совсем! Хоть и не навсегда. Да и не весь. Все равно же… так или иначе… а оставаясь зрителем… пусть и где-то же все поодаль! И да… конечно… там, где и ты уже не в первых рядах. И мало что, как и кого же уже увидишь… Но тебе ведь это и не надо, верно? Тебе… хорошо и здесь! Наблюдать и сравнивать… Соизмерять и анализировать… Делать выводы и принимать решения. Ведь тебе наконец просто-напросто — выпретила вся эта их и не… суета сует! Эти вечные бега за чем-то или кем-то… По итогу же — и не за чем-кем! И ты просто… поменялся: перестал быть шебутным и ребенком. Стал спокойным и рассудительным… взрослым. Но и только лишь — внешне! Внутренне же — все с тем же… своим укладом. И с таким же взглядом на все как происходившее, так и до сих пор же происходящее… И пусть именно больше же и пряча, абстрагируя и открещивая… но и только же лишь — не от себя! От остальных, что уже и сами в этом помогают… себе же уже… сторонятся тебя. Все больше и чаще зовя: странным и другим, чужим и… полукровкой. Грязнокровкой! Но и ничего такового ведь снова и нового же, верно? Пускай! Тем более, что ты ведь и сам и так это все прекрасно же знал, изначально еще и до них… и не привык уже тогда соответствовать ничьим ожиданиям. А уж и тем более — не собирался и… не будешь ковриком для всей же их обуви, как и тут же подстилкой для таких же их ног, чтобы они могли только лишь и помыкать тобой… своей же грязью! Да… Ты уже и точно — не тот их простак. Да и в принципе же — не их. Вот оттого и бесятся! А ты же — идешь мимо них. И с мыслями же лишь о том, чтобы до конца сохранить себя же всего, как взрослого, не говоря уж и о ребенке, что был и до всего