для мессы. Через столетие после него монах-францисканец Якопоне да Тоди (1228?-1306) создал высшую средневековую лирику - Stabat Mater. Якопоне был успешным адвокатом в Тоди, недалеко от Перуджи; его жена славилась добротой и красотой; ее насмерть придавило падением помоста на празднике; Якопоне обезумел от горя, бродил по умбрийским дорогам диким бродягой, выкрикивая свои грехи и горести; обмазывал себя смолой и перьями, ходил на четвереньках; вступил во францисканскую терцию и написал поэму, которая подводит итог нежной набожности его времени:

Stabat mater dolorosa

iuxta crucem lacrimosa,

dum pendebat filius;

cuius animan gementem

contristantem et dolentem

пертранзивит гладиус.

O quam tristis et afflicta

илла бенедикта

mater unigeniti!

Quae maerebat et dolebat,

и трепещут, и видят.

nati poenas incliti.

Quis est homo qui non fleret

Матрем Кристи ши видерете

в таком состоянии?

Quis not posset contristan,

piam matrem contemplan,

dolentem cum filio? ...

Мать стояла с разбитым сердцем.

Все в слезах перед крестом

Пока ее Сын умирал;

Через ее дух, отягощенный тяжелым грузом,

Скорбь по Нему и боль,

Пронзенный мечом скорби.

О, как печальна и глубока обида

Эта мать была так благословенна,

Единородный Сын!

Тогда она зарыдала и запричитала,

Она содрогнулась при виде пыток.

Ее благородного Сына.

Кто не желает печалиться

Если бы он увидел мать нашего Спасителя

В такой агонии?

Кто бы мог не разделить ее печаль,

Увидев ее, любящую мать,

Горевать вместе с сыном? ...

Eia, mater, fons amoris,

я чувствую, что вы больны

fac, ut tecum lugeam;

fac ut ardeat cor meum

in amando Christum deum

ut sibi complaceam.

Sancta mater, illud agas,

распятия

сердечный друг;

..,

там дигнати про я пати,

разделить пуанты.

Fac me vere tecum flere

крестообразный кондотьер,

donec ego vixero.

Iuxta crucem tecum stare,

te libenter sociare

в плане десидеро.

Fac me cruce custodiri

morte Christi praemuniri

конфвери гратиа;

quando corpus morietur,

fac ut animae donetur

Парадизи Глория.

Приди, моя мать, источник любви,

Заставьте меня почувствовать все ваши страдания,

Позвольте мне скорбеть вместе с вами;

Пусть мое сердце пылает от страсти

Любящий Христа, нашего Бога и Спасителя,

Позвольте мне порадовать Его!

Святая мать, сделай это для меня:

Нанесите удары по мученику.

Глубоко в моем сердце;

Твои потомки тяжело ранены,

Нести бесчестье для меня,

Позвольте мне разделить с вами боль!

Позвольте мне искренне плакать рядом с вами,

Скорбим вместе с вами о Распятом,

Все годы моей жизни.

Стояли у креста вместе

Хотел бы я когда-нибудь быть с вами,

С радостью, связанной с горем.

Пусть меня охраняет крест,

Спасены искупительной страстью Христа,

Лелеемые Его благодатью;

Когда тело мое погибнет,

Пусть моя душа в небесной славе

Увидеть Его лицом к лицу.

Среди средневековых христианских гимнов с ним соперничают только две поэмы. Одна из них - Pange lingua, которую святой Фома Аквинский сочинил к празднику Corpus Christi. Другая - ужасная Dies irae, или "День гнева", написанная около 1250 года Фомой Челанским и до сих пор исполняемая в заупокойной мессе; здесь ужас Страшного суда вдохновляет поэму, такую же мрачную и совершенную, как любой из мучительных снов Данте.101

К трогательному ритуалу молитв, гимнов и мессы церковь добавила внушительные церемонии и шествия религиозных праздников. В северных странах праздник Рождества Христова перенял приятные обряды, которыми язычники-тевтоны отмечали победу солнца в зимнее солнцестояние над наступающей ночью; отсюда и "йольские" поленья, которые горели в немецких, северофранцузских, английских, скандинавских домах, и йольские деревья, нагруженные подарками, и веселые пиры, которые испытывали крепкие желудки до самой Двенадцатой ночи. Было бесчисленное множество других праздников и святых дней - Богоявление, Обрезание, Вербное воскресенье, Пасха, Вознесение, Пятидесятница..... Такие дни - и лишь в меньшей степени все воскресенья - были волнующими событиями в жизни средневекового человека. На Пасху он исповедовался в тех грехах, о которых хотел вспомнить, купался, стриг бороду или волосы, одевался в свои лучшие и самые неудобные одежды, принимал Бога в Евхаристии и как никогда глубоко ощущал судьбоносную христианскую драму, частью которой он стал. Во многих городах в последние три дня Страстной недели события Страстей представлялись в церквях в виде религиозной пьесы с диалогами и простым пением, и еще несколько событий церковного года были отмечены подобными "мистериями". Около 1240 года Юлиана, настоятельница монастыря близ Льежа, сообщила своему сельскому священнику, что сверхъестественное видение внушило ей необходимость чествовать торжественным праздником тело Христа, пресуществленное в Евхаристии; в 1262 году папа Урбан IV санкционировал такое празднование и поручил св. Фоме Аквинскому составить для него "офис" - соответствующие гимны и молитвы; философ прекрасно справился с этим заданием; а в 1311 году был окончательно установлен праздник Тела Христова, который отмечался в первый четверг после Пятидесятницы и сопровождался самой впечатляющей процессией за весь христианский год. Такие церемонии собирали огромные толпы и прославляли многочисленных участников; они открыли путь средневековой светской драме; они помогали пышности гильдий, турнирам и рыцарским посвящениям, коронации королей занимать благочестивым шумом и возвышающим зрелищем досуг людей, не склонных от природы к порядку и миру. Церковь основывала свою технику морализации через веру не на аргументах разума, а на апелляции к чувствам через драму, музыку, живопись, скульптуру, архитектуру, художественную литературу и поэзию; и надо признать, что такие апелляции к универсальным чувствам более успешны - как во зло, так и во благо, - чем вызовы изменчивому и индивидуалистическому интеллекту. Благодаря таким призывам Церковь создала средневековое искусство.

Кульминационные мероприятия проводились в местах паломничества. Средневековые мужчины и женщины отправлялись в паломничество, чтобы исполнить епитимью или обет, или в поисках чудесного исцеления, или чтобы получить индульгенцию, и, несомненно, подобно современным туристам, чтобы увидеть незнакомые земли и достопримечательности и найти приключения в пути, чтобы отдохнуть от рутины узкой жизни. В конце XIII века насчитывалось около 10 000 санкционированных целей христианского паломничества. Самые отважные паломники отправлялись в далекую Палестину, иногда босиком или одетые только в рубашку, и обычно вооруженные крестом, посохом и кошельком, которые давал священник. В 1054 году епископ Лидберт из Камбрея повел 3000 паломников в Иерусалим; в 1064 году архиепископы Кельна и Майнца, а также епископы Шпейера, Бамберга и Утрехта отправились в Иерусалим с 10 000 христиан; 3000 из них погибли в пути; только 2000 благополучно вернулись в родные края. Другие паломники пересекали Пиренеи или рисковали собой в Атлантике, чтобы посетить предполагаемые кости апостола Иакова в Компостеле в Испании. В Англии паломники стремились посетить гробницу святого Катберта в Дареме, могилу Эдуарда Исповедника в Вестминстере