В 1130 году коллегия кардиналов разделилась на фракции; одна выбрала Иннокентия II, другая - Анаклета II. Анаклет, хотя и происходил из знатного рода Пьерлеони, имел деда-еврея, принявшего христианство; противники называли его "иудейским понтификом", а святой Бернар, в других случаях дружелюбно относившийся к евреям, писал императору Лотарю II, что "к стыду Христа человек еврейского происхождения пришел занять кафедру святого Петра", забывая о происхождении Петра. Большая часть духовенства и все короли Европы, кроме одного, поддержали Иннокентия. Население Европы развлекалось клеветой, обвиняя Анаклета в кровосмешении и разграблении христианских церквей, чтобы обогатить своих друзей-иудеев; но жители Рима поддерживали его до самой смерти (1138). Вероятно, именно история Анаклета привела к легенде XIV века об Андреасе, "еврейском папе".119a

Адриан IV (1154-9) вновь стал примером церковной карьеры aux talents. Николас Брейкспир, родившийся в Англии от низких родителей и пришедший нищим в монастырь, благодаря своим способностям возвысился до аббата, кардинала и папы. Он подарил Ирландию Генриху II Английскому, заставил Барбароссу целовать ему ноги и почти уговорил великого императора уступить право папы распоряжаться королевскими тронами. После смерти Адриана большинство кардиналов избрало Александра III (1159-81), меньшинство - Виктора IV. Барбаросса, думая восстановить власть германских императоров над папством, предложил им обоим изложить свои претензии; Александр отказался, Виктор согласился, и на синоде в Павии (1160) Барбаросса признал Виктора папой. Александр отлучил Фридриха от церкви, освободил подданных императора от гражданского повиновения и помог восстанию в Ломбардии. Победа Ломбардской лиги при Леньяно (1176) смирила Фридриха. Он заключил мир с Александром в Венеции и снова стал целовать папские ноги. Тот же понтифик заставил Генриха II Английского прийти босиком к гробнице Бекета и принять дисциплину от каноников Кентербери. Именно долгая борьба и полная победа Александра открыли путь одному из величайших пап.

Иннокентий III родился в Ананьи, недалеко от Рима, в 1161 году. Как Лотарио деи Конти, сын графа Сегни, он имел все преимущества аристократического происхождения и культурного воспитания. Он изучал философию и теологию в Париже, каноническое и гражданское право в Болонье. Вернувшись в Рим, он, благодаря своему мастерству в дипломатии и доктрине, а также влиятельным связям, быстро продвинулся по церковной лестнице; в тридцать лет он был кардиналом-дьяконом, а в тридцать семь, хотя еще не был священником, был единогласно избран папой (1198). В один день он был рукоположен, а на следующий - освящен. Ему повезло, что император Генрих VI, получивший контроль над Южной Италией и Сицилией, умер в 1197 году, оставив трон трехлетнему Фридриху II. Иннокентий энергично воспользовался представившейся возможностью: сместил немецкого префекта в Риме, вытеснил немецких феодалов из Сполето и Перуджи, получил в подчинение Тоскану, восстановил власть папства в Папских государствах, был признан вдовой Генриха владыкой Двух Сицилий и согласился стать опекуном ее сына. За десять месяцев Иннокентий стал хозяином Италии.

По имеющимся данным, он обладал лучшим умом своего времени. В возрасте около тридцати лет он написал четыре богословских труда; они были эрудированы и красноречивы, но потерялись в бликах его политической славы. Его выступления на посту Папы отличались ясностью и логичностью мысли, меткостью и остротой фразы, что могло бы сделать его гениальным Аквинским или ортодоксальным Абеляром. Несмотря на небольшой рост, он производил впечатление властного человека благодаря своим острым глазам и суровому смуглому лицу. Он был не лишен юмора, хорошо пел и сочинял стихи; в нем была нежность, он мог быть добрым, терпеливым и лично терпимым. Но в учении и морали он не допускал отклонений от догм и этики Церкви. Мир христианской веры и надежды был империей, которую он был призван защищать; и, как любой король, он охранял свое царство мечом, когда слова было недостаточно. Рожденный в богатстве, он жил в философской простоте; в век всеобщей продажности он оставался неподкупным;120 Сразу после своего посвящения он запретил чиновникам своей курии брать плату за свои услуги. Ему нравилось видеть, как богатства мира обогащают престол Петра, но папскими средствами он распоряжался достаточно честно. Он был искусным дипломатом и в меру разделял неохотную безнравственность этого выдающегося ремесла.121 Словно одиннадцать веков назад, он был римским императором, скорее стоиком, чем христианином, и никогда не сомневался в своем праве править миром.

При наличии стольких сильных пап в свежей памяти Рима было вполне естественно, что Иннокентий основывал свою политику на вере в святость и высокую миссию своей должности. Он тщательно поддерживал пышность и величие папского церемониала и никогда не опускался на публике до императорского достоинства. Искренне считая себя наследником власти, которая, по общему признанию, была дана Сыном Божьим апостолам и Церкви, он вряд ли мог признать какую-либо власть равной своей. "Господь оставил Петру, - говорил он, - управление не только всей Церковью, но и всем миром".122 Он не претендовал на верховную власть в земных или чисто светских делах, за исключением папских государств;123 но он настаивал на том, что там, где духовная власть вступает в конфликт со светской, духовная власть должна быть выше светской, как солнце выше луны. Он разделял идеал Григория VII, согласно которому все правительства должны занять место в мировом государстве, главой которого должен быть папа, обладающий верховной властью над всеми вопросами справедливости, морали и веры; и на какое-то время он почти осуществил эту мечту.

В 1204 году, завоевав Константинополь крестоносцами, он осуществил одну часть своих планов: греческая церковь подчинилась епископу Рима, и Иннокентий мог с радостью говорить о "бесшовной одежде Христа". Под властью Римского престола оказались Сербия и даже далекая Армения. Постепенно он добился контроля над церковными назначениями и сделал могущественный епископат органом и слугой папства. Через удивительную череду жизненно важных конфликтов он привел властителей Европы к беспрецедентному признанию своего суверенитета. Его политика была наименее эффективной в Италии: он потерпел неудачу в неоднократных попытках положить конец войнам итальянских городов-государств, а в Риме его политические враги сделали его жизнь настолько небезопасной, что на некоторое время он был вынужден покинуть свою столицу. Король Норвегии Сверре (1184-1202) успешно сопротивлялся ему, несмотря на отлучение от церкви и интердикт.124 Филипп II Французский проигнорировал его приказ заключить мир с Англией, но уступил настояниям Папы, чтобы он вернул свою отвергнутую жену. Альфонсо IX Леонского уговорили отдать Беренгарию, на которой он женился в запрещенных степенях родства. Португалия, Арагон, Венгрия и Болгария признали себя феодальными вотчинами папства, и ежегодно посылали ему дань. Когда король Иоанн отверг назначение Иннокентием Лангтона архиепископом Кентерберийским, папа с помощью