всех христиан и оставляла за собой право наказывать любое его нарушение различными физическими или духовными наказаниями, за исключением того, что ни один церковный суд не должен был выносить "приговор крови", то есть приговаривать к смертной казни.

Обычно, до появления инквизиции, церковь полагалась на духовные страхи. Малое отлучение исключало христианина из таинств и ритуалов Церкви; произнести это наказание мог любой священник, а для верующих оно означало вечный ад, если смерть настигала преступника до того, как наступало отпущение грехов. Большое отлучение (единственный вид, используемый Церковью в настоящее время) могло быть произнесено только соборами или прелатами, стоящими выше священника, и только в отношении лиц, находящихся в их юрисдикции. Оно лишало жертву всякой юридической или духовной связи с христианской общиной: он не мог судиться, наследовать или совершать какие-либо действия, имеющие силу закона, но на него можно было подавать в суд; и ни один христианин не должен был есть или говорить с ним под страхом малого отлучения. Когда король Франции Роберт был отлучен от церкви (998 г.) за женитьбу на своей кузине, его покинули все придворные и почти все слуги; двое оставшихся домочадцев бросали в огонь оставленные им на трапезе яства, чтобы не заразиться от них. В крайних случаях церковь добавляла к отлучению анафему - проклятие, вооруженное и детализированное со всем тщательным плеоназмом юридической фразеологии. В качестве последнего средства папа мог наложить интердикт на любую часть христианства - то есть приостановить все или большинство религиозных служб. Народ, чувствующий потребность в таинствах и опасающийся смерти, надвигающейся непрощенные грехи, рано или поздно вынуждал отлученного от церкви человека заключить мир с ней. Такие запреты были наложены на Францию в 998 году, на Германию в 1102 году, на Англию в 1208 году, на сам Рим в 1155 году.

Чрезмерное использование отлучения и интердикта ослабило их эффективность после XI века.105 Время от времени папы применяли интердикт в политических целях, например, когда Иннокентий II угрожал Пизе интердиктом, если она не присоединится к Тосканской лиге.106 Оптовые отлучения, например, за ложный возврат десятины, причитающейся Церкви, были столь многочисленны, что значительная часть христианской общины оказывалась вне закона сразу или даже не зная об этом; а многие, кто знал об этом, игнорировали проклятие или смеялись над ним.107 Милан, Болонья и Флоренция трижды подвергались массовым отлучениям в XIII и XIV веках; Милан игнорировал третий эдикт в течение двадцати двух лет. Епископ Гийом ле Мэр в 1311 году сказал: "Иногда я видел своими глазами три или четыре сотни отлученных в одном приходе, и даже семьсот... которые презирали власть ключей и произносили богохульные и скандальные слова против Церкви и ее служителей".108 Филипп Август и Филипп Справедливый не обратили особого внимания на декреты, которыми их отлучили от церкви.

Подобное случайное безразличие ознаменовало начало падения авторитета канонического права над мирянами Европы. Как в первом христианском тысячелетии Церковь взяла под свою власть столь обширную область человеческой жизни, когда светская власть распалась, так и в XIII и XIV веках, по мере укрепления светской власти, один этап человеческих дел за другим отвоевывался гражданским правом у канонического. Церковь одержала победу в вопросах церковных назначений; в большинстве других областей ее авторитет начал падать - в образовании, браке, морали, экономике и войне. Государства, выросшие под защитой и с позволения созданного ею общественного порядка, объявили себя совершеннолетними и начали тот долгий процесс секуляризации, который завершается сегодня. Но работа канонистов, как и большинство творческих занятий, не пропала даром. Она подготовила и обучила величайших государственных деятелей Церкви; она участвовала в передаче римского права современному миру; она повысила юридические права вдов и детей и установила принцип дарителя в гражданском праве Западной Европы;109 и помогло сформировать форму и условия схоластической философии. Каноническое право было одним из главных достижений средневекового разума.

VI. СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЬ

В средневековом языке все люди делились на два класса: тех, кто жил под религиозным началом, и тех, кто жил "в миру". Монах был "религиозным", как и монахиня. Некоторые монахи были также священниками и составляли "регулярное духовенство", то есть духовенство, следующее монашеским правилам (regula). Все остальное духовенство называлось "светским", как живущее в "мире" (saeculum). Все духовенство отличалось тонзурой - бритой короной на голове - и носило длинное одеяние любого цвета, кроме красного или зеленого, застегнутое с головы до ног. К духовенству относились не только представители "малых орденов" - привратники, чтецы, экзорцисты и аколиты, - но и все студенты университетов, все учителя, а также все, кто, приняв постриг в студенты, впоследствии стал врачом, юристом, художником, писателем или служил бухгалтером или литературным помощником; отсюда и более позднее сужение терминов "клирик" и "клерк". Клирикам, не принявшим основные ордена, разрешалось жениться и заниматься любой уважаемой профессией, и они не были обязаны продолжать постриг.

Три "главных" или "святых ордена" - субдиакон, диакон, священник - были бесповоротными и, как правило, закрывали путь к браку после XI века. Случаи брака или наложничества в латинском священстве после Григория VII зафиксированы,110 но они становятся все более и более исключительными.* Приходскому священнику приходилось довольствоваться духовными радостями. Поскольку приход обычно совпадал с поместьем или деревней, его обычно назначал лорд поместья.111 в сговоре с епископом. Он редко был человеком с большим образованием, поскольку университетское образование стоило дорого, а книги были редкостью; достаточно было, если он умел читать бревиарий и миссал, совершать таинства и организовывать приход для богослужения и благотворительности. Во многих случаях он был лишь викарием, заместителем, нанятым настоятелем для выполнения религиозной работы в приходе за четвертую часть доходов от "бенефиция"; таким образом, один настоятель мог владеть четырьмя или пятью бенефициями, в то время как приходской священник жил в скромной бедности,112 зарабатывая на жизнь "алтарными сборами" за крещения, браки, погребения и мессы по умершим. Иногда в классовой войне он вставал на сторону бедных, как, например, Джон Болл.113 Его мораль не могла сравниться с моралью современного священника, которого религиозная конкуренция заставляет вести себя как можно лучше; но в целом он выполнял свою работу с терпением, совестью и добротой. Он навещал больных, утешал убитых, учил молодых, бормотал свой бревиарий и вносил некоторую моральную и цивилизующую закваску в грубое и похотливое население. Многие приходские священники, по словам их самого жестокого критика, "были солью земли".114 "Ни одна другая группа людей, - сказал свободомыслящий Лекки, - никогда не проявляла более единодушного и немиролюбивого рвения, преломленного никакими личными интересами, жертвовавшего ради долга самыми дорогими земными предметами и с