и «новыми христианами». Легко увидеть, что это описание следует той же антимарранской линии, что и ранняя часть его отчета. Паленсия упрекает «новых христиан» за эту вспышку, потому что, как он говорит, они искали «случай» для исполнения своего «плана» атаки на «старых христиан». Он снова говорит о «заговоре», в котором Альвар Гомес играл роль «сообщника». Альвар Гомес изображен как несомненный виновник столкновения между ним и Церковью (он «совершил определенные злоупотребления», говорит Паленсия, и в результате был предан анафеме, по-видимому, справедливо). Может показаться, что он нарочно спровоцировал большой скандал (возможно, в сговоре с «друзьями из его расы»), чтобы ускорить выполнение «замысла» и таким образом избавиться и от его врагов среди «старых христиан», и от вынесенного ему унизительного приговора.

Все это, как мы увидим, едва ли может быть подтверждено тщательным анализом того, что сообщают о развернувшихся событиях другие источники. Действительно, для того чтобы понять, что случилось на самом деле, мы должны рассмотреть некоторую информацию, касающуюся истоков конфликта между Альваром Гомесом и кафедральным собором — информацию, которую Паленсия просмотрел или скрыл.

III

Альвар Гомес, которого Паленсия называет «бывшим секретарем короля Энрике», — это, конечно, Альвар Гомес де Сибдад Реал, который предал короля и перешел на сторону партии мятежной знати. Его уход из королевского двора состоялся, как мы отметили, в январе 1465 г., и теперь, в июне 1467 г., мы находим его в Толедо, занимающим пост одного из главных судей. Мы можем принять как данность то, что предводители мятежной партии — в особенности Пачеко и архиепископ Толедо — высоко оценили оказанные Гомесом услуги, и это сыграло роль в его назначении на этот пост. Но какие, согласно Паленсии, «злоупотребления» совершил он, вскоре после занятия этого высокого поста, злоупотребления столь тяжелые, что привели его к анафеме главной церкви города?

То, что мы знаем об этом конфликте из других источников, может не оказаться в данном случае вообще ни злоупотреблением, ни оскорблением. Вышло так, что кафедральный собор Толедо, тот самый, что предал анафеме Альвара Гомеса, уполномочил некоего еврея собрать деньги, которые задолжали собору в городе Македа. Альвар Гомес, который был господином городка, и правитель Македы остановили сбор долгов и арестовали еврейского откупщика. Церковь превратила этот инцидент в громкое дело. Зачинщиками его были ее служитель и покровитель, Фернан Перес де Айяла, брат Педро Лопеса, ведущего аристократа Толедо, и Хуан Перес де Тревиньо, викарий архиепископской епархии, известный как враг конверсо. Очевидно, они наложили интердикт на Македу, не расспросив о происходящем Альвара Гомеса, находившегося в то время в Велесе, и отлучили Альвара Гомеса. Затем они поставили его в известность об отлучении и велели явиться в Толедо[2356].

Альвар Гомес был глубоко оскорблен, он просто пришел в негодование. Вне сомнения, был он человеком гордым, раздражительным и агрессивным, поэтому и вернулся в Толедо взбешенным. Оскорбление такого рода он не мог принять с невозмутимым хладнокровием. В конце концов, он был не рядовым гражданином, а одним из двух главных судей Толедо и лидером лагеря инфанта Альфонсо, который был признан жителями Толедо их королем. Наверняка Церковь могла найти иные способы удовлетворения своих нужд в Македе, не прибегая сразу к таким крайним мерам, как интердикт и отлучение. Возможно, конечно, Альвар Гомес утверждал, что Церковь не имела права собирать налоги в Македе без ведома его или его чиновника, губернатора Македы. В любом случае, логично предположить, что Гомес, правитель Македы и главный судья, должен был знать, каковы его права. Так или иначе, вернувшись в Толедо и встретившись с Фернаном Пересом, он яростно протестовал против действий Церкви и требовал их немедленного прекращения. Перес де Айяла отказался. Резкие и «непристойные» слова были сказаны друг другу, и ожесточенная ссора, которая вскоре стала широко известной, нарушила общественное спокойствие. Из диспута между двумя людьми или, максимум, между Альваром и Церковью она превратилась в ссору между двумя лагерями. Эта ссора приобрела характер большого скандала между конверсо и «чистыми христианами» (Christianos Lindos)[2357].

Некоторые ведущие граждане (очевидно, «старые христиане»), опасаясь дальнейшего раздора, пытались достичь согласия. Но Айяла не поддавался. Его условия для компромисса были тяжелыми. Он настаивал на том, чтобы правитель Македы, Фернандо Эскобедо, был доставлен в Толедо и предстал перед судом, а Альвар Гомес внес залог в десять тысяч дублонов в качестве гарантии за ущерб, нанесенный Церкви его чиновником. Он доставил Эскобедо властям Толедо и уже собирался внести гарантийный залог[2358]. Но в этот момент все дело лопнуло.

Сейчас мы стоим на зыбкой почве, потому что имеем в нашем распоряжении только явно претенциозный отчет каноника Педро де Месы. Конверсо, очевидно, не были довольны условиями соглашения между Айалой и Альваром Гомесом. Они, конечно, чувствовали, что с Гомесом обошлись подло и несправедливо и что принятые против него меры оскорбительны не только для него, но и для всей общины. С самого начала они были обеспокоены возможным исходом конфликта, а теперь, когда Альвар так униженно уступал, их волнение усилилось еще больше. В условиях Церкви они явно видели зловещий замысел, который мог поставить под удар весь их статус в Толедо.

Что же было в этих условиях, что привело конверсо к такому заключению? По всей вероятности, это был предстоящий суд над правителем Македы. Судьей был назначен Педро де Тревиньо, племянник викария Хуана Переса де Тревиньо (известного, как мы отметили, своей враждебностью к марранам), от которого можно было ожидать, что он окажет давление на правителя, чтобы тот признал, что действовал по приказу своего начальника, Альвара Гомеса. Так Гомес, который, по всей вероятности, утверждал, что никогда не отдавал такого приказа, может оказаться обвиненным не только в том, что лгал Церкви, но и в том, что незаконно держал фонды, принадлежащие кафедральному собору. Если же он будет признан виновным, то, вне сомнения, потеряет свою высокую должность, а именно на это почти наверняка и был нацелен с самого начала Фернан Перес де Айяла. Его интерес в этом деле ясен. Помимо своего фанатичного настроя против марранов, он хотел удовлетворить стремления своего брата, Перо Лопеса, ведущего чрезвычайного судьи Толедо, для которого присутствие конверсо на таком высоком юридическом посту являлось бельмом в глазу и ударом по его престижу[2359].

Перо Лопес де Айяла был сыном того Перо Лопеса, которого Альваро де Луна сместил с его постов главного судьи Толедо и коменданта толедского алькасара. Судя по его оппозиции королю Энрике, как и по позиции борца против марранов, которую он