представить случившееся насилие как заранее подготовленное нападение марранов на церковь — нападение, на которое необходимо ответить должным образом для того, чтобы предотвратить эскалацию насилия со стороны конверсо.

Дальнейшие события развивались стремительно. И Педро де Меса, и анонимный автор говорят нам, что Фернан Перес де Айяла и его помощники (викарий Тревиньо и аббат Медины) начали созывать «старых христиан» города якобы для «защиты» кафедрального собора[2366]. Они велели всем церквам звонить в колокола и созывать людей к собору, который они укрепили и превратили в свою штаб-квартиру. Ответная реакция не оправдала их ожиданий. Только три из пяти приходов города (те, что не контролировались Сифуэнтесом) отреагировали на их призыв. Поэтому Фернан Перес и его друзья, для того чтобы получить военное подкрепление, обратились со срочным призывом ко всем близлежащим поселкам прийти на помощь собору перед лицом грозящей ему опасности. Самое большое подкрепление пришло из поселка Ахофрин, приславшего 150 добровольцев. Они были встречены в церкви тысячью вооруженных людей[2367], которые вместе с ними спланировали нападение на кварталы марранов.

Конверсо, разумеется, были в курсе всех их шагов и поняли, что атака на их кварталы неизбежна. Они решили предупредить нападение своих противников ударом по церкви, где те собрались, до того, как те успеют организоваться. Они нацелили свою артиллерию на ворота кафедрального собора, через которые проходили их возможные противники, и подожгли несколько домов вблизи церкви. «Атаки и пожар продолжались всю ночь», — говорит Паленсия, и эта акция оказалась успешной, по крайней мере, частично, потому что стрельба причинила христианам «много потерь», а огонь уничтожил несколько строений, хотя и не нанес ущерба самой церкви. Паленсия называет начальное преимущество, полученное марранами, «заранее подготовленным планом» для начала войны; и, оставаясь верным этому тезису, он продолжает утверждать, что конверсо не воевали с целью самозащиты, а главным образом чтобы «навредить старым христианам». Они продолжали действовать с тем же «рвением» еще два дня, а потом их решимость «ослабела», и конверсо разошлись по своим домам. Но в этот момент, говорит Паленсия, «старые христиане» набрались сил и начали всерьез воевать — чтобы не только нанести ущерб «новым христианам», но защитить «свою свободу, жизнь и религию»[2368].

И вновь Паленсия, отражая влияние антимарранских источников, представляет в ложном свете не только цели разных партий, но и все события этой борьбы, как она развивалась в течение нескольких критических дней. Действительно, ухудшение позиций марранов произошло на третий день боев, но оно не явилось результатом изменения целей или ослабления «пыла» бойцов[2369], а из-за того, о чем написал Паленсия — потому что удача изменила марранам. Здесь мы должны обратиться к двум другим источникам, чтобы получить более ясное впечатление о событиях. То, что случилось, было, с одной стороны, чистым везением для «старых христиан», а с другой — заслугой их лучших воинских качеств и тактики.

Для того чтобы отбить согласованные атаки конверсо от фасада собора и прилегающей территории, «старые христиане» подожгли несколько домов на окраине района конверсо, откуда ветер разнес огонь, который достиг самой гущи новохристианских кварталов. Разбушевался пожар такой силы, что его уже невозможно было контролировать. Восемь главных магистралей города — самые богатые, оживленные и населенные улицы — переполнились дымом. В этой ситуации, говорит анонимный рассказчик, «старым христианам» не было нужды ни воевать, ни просить помощи других «старых христиан»[2370]. Среди огня и дыма, охвативших их дома и улицы, большинство «новых христиан» были теперь заняты спасением своих семей и имущества от катастрофы пожара. Только на границах поселений конверсо продолжались отчаянные бои между сильно поредевшими отрядами защитников марранов и их решительными противниками. Последние пытались прорваться через хорошо укрепленные позиции конверсо, но это им не удалось, и, соответственно, резня не состоялась. Марраны сумели сохранить свою территорию.

Фортуна тем не менее быстро поворачивалась из стороны в сторону, и позиции переходили из рук в руки. Вблизи церкви Магдалены отряд «новых христиан» под командованием Альфонсо Франко прорвал оборону противника и нанес ему потери. Но контратака «старых христиан» во главе с красильщиком Антоном Санчесом загнала группу Франко в угол, где Франко был пленен людьми Санчеса. Его поместили под охрану Педро де Кордобы, городского советника, принадлежащего к партии Айялы, чей дом служил штаб-квартирой политического руководства антимарранских сил[2371].

Альфонсо Франко был хорошо известным юристом и весьма уважаемой личностью в Толедо[2372]. Он, несомненно, являлся одним из главных лидеров конверсо, и его пленение оказалось тяжелым ударом по престижу и морали конверсо. Однако тот факт, что его тюремщиком был рехидор, вселяло надежду, что его освободят, если этого попросит граф Сифуэнтес. Граф, который выполнил свое обещание марранам и воевал на их стороне с самого начала боев, взял на себя эту деликатную и малоприятную миссию. Он пришел в дом Педро де Кордобы и попросил, чтобы Франко был передан в его руки. Встретив отказ, он повторял свою просьбу до тех пор, пока Перо Лопес де Айяла, присутствовавший при этом, не посоветовал ему в весьма суровой форме прекратить свои попытки, если он не хочет разделить судьбу Франко. Это было грубым оскорблением и отвратительной угрозой. Граф в гневе удалился. Полный решимости вступить на тропу войны, он, во главе шестидесяти кавалеристов, поскакал к главным точкам боев марранов и призвал их возобновить атаку. Бой разгорелся с новой силой, казалось, что он поворачивается в пользу конверсо, пока «старые христиане» под командованием Санчеса не подвергли позиции графа такой мощной бомбардировке, что тому пришлось отступить. Удрученный этим результатом, граф покинул город и спрятался в монастыре Сан-Бернардо. За ним в поисках безопасности последовали многие конверсо, и среди них Альвар Гомес[2373].

Пожар продолжался всю среду и последующую ночь. Тысяча шестьдесят домов, жилища четырех тысяч марранских семей вместе с огромным количеством имущества были уничтожены пламенем. Но после того как огонь утих, осталось еще немалое поле для разграбления. За три дня — с четверга до субботы — все было окончательно разграблено. Предварял подсчет тяжелых материальных потерь длинный список ста пятидесяти убитых и сотен раненых. В этот момент, говорит анонимный автор, «старые христиане» могли вырезать всех конверсо, и он поражается тому, что «великая милость Всевышнего спасла их»[2374]. Возможно, он был прав, не приписывая их спасение жалости победителей, но он ошибался, считая, что старохристианские супостаты могли устроить такую широкомасштабную резню конверсо. Спасло большинство конверсо города, так же как и многое из их собственности, прежде всего, укрытие, найденное ими у