трюме, — бросил он. — Как тут вообще можно находиться? Мне и десяти секунд хватило.

Мисс Дэйли побелела и задрожала, но, обомлев, не смогла произнести ни слова.

— Вы хотите сказать, что кто-то еще так живет? — сказал Брум.

— Да, живут, — сказала мисс Дэйли тихо, — те, кто не обленились и не распустились вконец, работа ведь сама не сделается.

— Наверное, вы хотели меня этим оскорбить, — ответил Брум, — но, увы, не получится, поскольку в мире почти нет такой работы, за которую стоило бы браться. Кроме того, кто-то же должен уделять все свое внимание красотам жизни, а иначе и цивилизации бы не было.

— Это каким же красотам? Фифи? — произнесла мисс Дэйли. — Кармелле? Хуаните? Эмбер? Колетт?

— Вижу, вы тут и вправду следите за передвижением акционеров, — заметил Брум.

— Я немного ей о тебе рассказывал, Бомар, — пояснил Стерлинг.

— Буквально до вчерашнего дня я понятия не имел, что у меня есть акции в этом так называемом предприятии, — покачал головой Брум. — Очевидно, любопытная мисс давно это знала.

— Не любопытная мисс, а мисс Дэйли, — поправила его мисс Дэйли. — Мисс Нэнси Дэйли.

— К чему такое высокомерие, мисс Дэйли? — небрежно проронил Брум. — Низшие классы я никогда не обижал.

— Да вы просто апогей мировой несправедливости, — выпрямившись, произнесла мисс Дэйли дрожащими губами. — Теперь, когда я увидела вас и убедилась, что вы еще хуже, чем можно было себе представить, я совсем не жалею о том, что сделала. И даже рада, что так поступила.

— Как? — Брум внезапно остановился на ходу. Он вопросительно поглядел на Кармоди и Стерлинга — тот, в свою очередь, с тревогой смотрел на мисс Дэйли.

— Ваши дивиденды, мистер Фессенден, — заявила мисс Дэйли. — Я подписала чек на обороте вашим именем и отправила в Красный Крест.

Кармоди и Стерлинг обменялись взглядами, полными ужаса.

— Это была моя инициатива, — сказала мисс Дэйли. — Мистер Кармоди и мистер Стерлинг не в курсе. Чек был всего на двести пятьдесят долларов, вы бы и не заметили — теперь эти деньги найдут лучшее применение, чем если бы вы отдали их бесстыднице Фифи.

— Хм, — промычал окончательно растерявшийся Брум.

— Ну, вызывайте полицию! — продолжала мисс Дэйли. — Если хотите выдвинуть обвинения, я готова.

— Ну, я, э-э-э, — пробормотал Брум. Ни Кармоди, ни Стерлинг не могли подсказать ему следующей реплики — оба стояли как громом пораженные. — Как пришло, так и ушло, — выдавил он наконец. — Да, Стерлинг?

Стерлинг вышел из ступора.

— Деньги — зло, — изрек он с безнадежностью в голосе.

Брум пытался придумать, что бы еще сказать.

— Ну ладно, я в Монте-Карло, — бросил он. — Адью!

— На Каталину, — поправила его мисс Дэйли. — Вы же только что из Монте-Карло.

— На Каталину, — повторил за ней Брум.

— Что, полегчало, мистер Фессенден? — спросила мисс Дэйли. — Приятно наконец-то сделать что-то хорошее для других, а не для себя?

— Угу, — мрачно кивнул Брум и вышел.

— Спокойно воспринял, — сказала мисс Дэйли Кармоди и Стерлингу.

— Для Бомара это ерунда, — холодно заметил Кармоди, с отвращением глядя на Стерлинга — Франкенштейна, породившего монстра. Теперь придется выписать и отправить настоящему Бомару новый чек, и Кармоди не мог придумать, как бы изящно объяснить начальству этажом выше, что случилось со старым чеком. Дни Кармоди, Стерлинга и мисс Дэйли в компании «Молот и наковальня» сочтены. Монстр обернул свой гнев на них же и уничтожил всех троих.

— Думаю, мистер Фессенден усвоил урок, — сказала мисс Дэйли.

Кармоди положил ладонь на плечо мисс Дэйли.

— Мисс Дэйли, вы должны кое-что знать, — начал он сурово. — У нас неприятности, мисс Дэйли. Бомар Фессенден Третий, который тут только что был, — ненастоящий, а все, что мы рассказывали вам о Бомаре, — неправда.

— Это была шутка, — с горечью в голосе произнес Стерлинг.

— Не очень-то смешная, надо сказать, — ответила мисс Дэйли. — Зря вы делали из меня дурочку.

— Да, шутка в итоге получилась совсем несмешная, — признал Кармоди.

— Во всяком случае, не такая смешная, как моя, — сказала мисс Дэйли. — О поддельной подписи.

— Так вы пошутили? — воскликнул Кармоди.

— Конечно, — ласково ответила мисс Дэйли. — Где ваша улыбка, мистер Кармоди? А ваша, мистер Стерлинг? Ну хоть чуточку-то посмейтесь? Боже мой, и впрямь пора на пенсию. Люди совсем разучились смеяться над собой.

Реквием по Цайтгайсту

© Перевод. И. Доронина, 2020

— De mortuis nil nisi bonum[54], — произнес мужчина, сидевший на барном табурете рядом со мной. Время подходило к закрытию, бармен извинился и ненадолго отошел, мы остались одни. До этого мы почти два часа просидели бок о бок, не сказав друг другу ни слова. Время от времени я разглядывал его лицо в голубом зеркале напротив, за баром, но пока он не заговорил, мы ни разу не взглянули друг другу в глаза — и то, что я увидел в его глазах сейчас, меня обеспокоило. У него были фигура и черты лица — как у молодого атлета, не старше тридцати, но глаза… это были глаза больного растерянного старика, короля Лира. — О мертвых — либо хорошо, либо ничего, — перевел он после мрачного молчания.

— Я знаю, — ответил я, — и так и поступаю.

Судя по всему, он этим удовлетворился, удовлетворился настолько, что сразу потерял ко мне интерес и, жестикулируя, обратился к собственному отражению в зеркале.

— Таких людей, как Омар Цайтгайст, больше не делают, — сказал он. — И где он теперь? Где величайший ум нашего времени, всех времен? — При этих словах он начал безудержно хохотать, и смех его был исполнен горькой иронии.

Я оставил на чай четвертак под наполовину недопитым стаканом и направился к выходу. Он грубо схватил меня за плечо.

— Омар Цайтгайст был немцем, единственным человеком на Земле, знавшим секрет космической бомбы, — прошептал он. — Я был его телохранителем.

— Космическая бомба — это вроде водородной? — рискнул предположить я.

— Космическая бомба по сравнению с водородной — все равно что землетрясение по