феноменальным образцом ранней одаренности из когда-либо известных. Хилый, легко возбудимый, болезненный от рождения, он был изолирован отцом от языков и математики, которым обучали дочерей. Но, живя в одном с ними доме, слушая их разговоры, он так быстро впитывал знание, что к четырем годам не только читал и писал, но и с необыкновенной легкостью производил в уме сложные вычисления». (Гарин, 1992, с. 52.)

«Память у Паскаля была удивительная… “Я никогда ничего не забываю”, — говорил сам Паскаль». (Мережковский, 1999, с. 383.)

«Ребенком он испытывал гидрофобию. Не мог смотреть на воду без того, чтобы с ним не случились судорожные конвульсии. Другой разновидностью его повышенной чувствительности был тот факт, что он не мог видеть вместе своих родителей, и они были вынуждены подходить к нему раздельно. У него были очень сильные головные боли и впоследствии развились эпилептические припадки, которые и явились причиной его смерти. Посмертное исследование показало странное отвердение некоторых частей мозга и инфузию крови в полости мозга. Это сочеталось с неправильной формой черепа». (Nisbet, 1891, с. 106.)

«Летом 1647 года здоровье Блеза ухудшается… Почти всегда ему приходится… превозмогать собственные недуги, все более усиливающиеся головные и желудочные боли. Иногда он даже не может отвечать на письма родНых и, извиняясь за молчание, пишет однажды своей старшей сестре, что у него почти нет таких часов, когда здоровье и свободное время совмещаются друг с другом… Племянница Блеза, Маргарита Перье, вспоминает: “Мозг дяди был так утомлен, что с ним случилось нечто вроде паралича. Паралич этот распространился от пояса вниз, так что одно время дядя мог ходить только на костылях. Его руки и ноги стали холодны подобны мрамору; приходилось надевать ему носки, смоченные водкой, чтобы хоть немного согреть ноги”. Усилившиеся боли причиняют неимоверные страдания, которые Блез стойко переносит, стараясь не беспокоить окружающих. “В числе прочих его болезненных припадков был и такой, что он не мог проглотить никакой жидкости, пока она не была достаточно нагрета, и глотать он мог не иначе, как по каплям, но так как при этом он страдал невыносимыми головными болями, чрезмерным жаром во внутренностях и многими другими болезнями, то врачи приказали ему принимать через день в течение трех месяцев слабительное…” Согласно современным медицинским исследованиям Паскаль страдал от сложного комплекса различных заболеваний — рака мозга, кишечного туберкулеза и хронического ревматизма». (Тарасов, 1979, с. 114–115,151-152.)

«В 1651 г. потерял любимого отца; любовь его не увенчалась успехом; в довер-шениевсего падение с экипажа на мосту Нельи до того потрясло всю его нервную систему, что он стал страдать галлюцинациями…» (ЭС Брокгауз, п/т 44, с. 916.)

«1654 год чрезвычайно плодотворен для тридцатилетнегц Паскаля в научном отношении <…> Новые чувства Паскаля не проявляются внешне, но перемены явно назревали. 17 августа 1654 года Блез арендует другую квартиру… переезжает в нее, разорвав часть своих светских отношений… Постепенно поведение Блеза неузнаваемо меняется… Паскаль забыл о математике, почти не покидает храма, не расстается с Евангелием, но тоска, сомнения и неуверенность терзают его еще сильнее…Попытки объяснить самую драматическую перемену в мировоззрении Паскаля отклонениями в его психике надо признать сомнительными. Мы абсолютно уверены в том, что Паскаль никогда — ни в 1654 году, ни позже, ни на короткий срок, ни надолго — не “сходил с ума”, не терял рассудка и что выдающиеся мыслительные способности этого человека никогда не изменяли своему хозяину. Иное дело, что в разные периоды жизни у него бывали весьма сложные счеты с рассудком вообще». (Тарасов, 1979, с. 194, 205,207.)

«В 1654 году тридцатилетний Паскаль пережил духовный кризис, внезапное мистическое “озарение”, религиозное обращение, которое побудило его оставить свет и удалиться в янсенистский монастырь Пор-Рояль. Меняется характер Блеза: вспыльчивый нрав его сменяется смирением и покорностью. Паскаль забыл о математике, почти не расстается с Евангелием… Записи обуревающих его проницаний в со-кровения потустороннего Паскаль делает тайно. Датирует из 23 ноября 1654 и зашивает под подкладку камзола. Этот “секрет” был обнаружен совер-шенно случайно, уже после смерти мыслителя, когда слуги приводили в порядок вещи покойного. Биографы Паскаля отмечают один эпизод, случившийся в это время с Паскалем и вошедший в его биохроники под названием “Случай на мосту Нейи”, в качестве — таково мнение всех свидетелей — главной причины событий, происшедших с Паскалем в 1654-м и последующих годах. В середине ноября 1654 г. во время одной из прогулок по окрестностям Парижа Паскаль ехал вместе с друзьями в карете, запряженной четверкой или шестеркой лошадей. И вот на мосту близ деревни Нейи передние лошади, сбитые с толку отсутствием перил, обрушиваются в реку, оборвав постромки. Карета чудом устояла на краю моста. С тех пор, по словам философа Ла-метри, профессионального врача, “в обществе или за столом Паскалю всегда была необходима загородка из стульев или сосед слева, чтобы не видеть страшной пропасти, в которую он боялся упасть, хотя знал цену подобным иллюзиям”. 23 ноября 1654 г. с ним происходит первый необычный, очень сильный нервный припадок». (Таранов, 1995, т. 2, с. 233–234.)

«Последние месяцы 1654 года Паскаль употребил на окончательную переработку своей натуры и в начале 1655 года был уже в полном смысле слова мистиком». (М.М. Филиппов, 1997, с. 56.)

«…Новый кризис в состоянии здоровья Паскаля, начавшийся зимой 1659 года. По словам Каркави, Блез находится в изнеможении всех своих сил и любое занятие, требующее хоть малейшего внимания, причиняет ему невероятную боль. Лечение бульонами и молоком ослицы, которое прописали врачи, не помогает, и больной даже не может прочитать присланную ему Блюзом научную брошюру. Когда родные и близкие принимаются жалеть его, Паскаль отвечает, что жалобы тут ни к чему, что он рад своим страданиям и боится вылечиться, что хорошо знает опасность здоровья и “преимущества” болезни: “Gee помощью мы пребываем в таком положении, в каком должны бы находиться всегда — в страдании, горестях, в лишении всех благ и чувственных удовольствий, без всяких страстей и честолюбия, без скупости и в постоянном ожидании смерти…” Сообразно с этими чувствами Блез не перестает, насколько может, отнимать у тела “несчастную способность грешить” и неустанно наказывает свою больную плоть, без чего она, по его мнению, будет восставать против духа и мешать спасению души <…> Когда ему кажется, что дух гордыни или гневливости просыпается в нем, что ему нравятся собственные слова, он крепко сжимает локтями пояс, утыканный гвоздями, который носит под платьем, и сильной болью напоминает себе о долге. Паскаль использует пояс с гвоздями и для умерщвления духа праздности… Летом 1662 года Блез уже