я краем глаза увидел башню ратуши, но само здание оказалось скрыто за целым рядом построек, а вот это крыло как раз выпирало, ломая стройную линию улицы. Возможно, к самой ратуше делали пристройку, но не вписались в архитектуру центра.

— Неплохо, — я расслабился. — Боялся, что Нима упрячут в городской тюрьме, а туда просто так не проберешься.

— А в ратушу с легкостью? — усмехнулся купец.

— Чуть полегче, — улыбнулся я в ответ.

— Будь осторожнее, Игнат. Попадешься в лапы местной стражи — и меня тоже обвинят в пособничестве, — переживал Боссинэ. — Не хочу гнить в тюрьме.

— Ложитесь спать, Лесс, — я поднялся. — Когда отправляетесь дальше? «Олень» ведь уже разгружен?

— Завтра до полудня уйдем, — хозяин каравана откинулся на стенку. — Не хочу спрашивать, когда вытаскивать молодого авантюриста собираетесь.

— И не надо, Лесс. Крепче спать будете. С наступлением темноты я со своими людьми покину корабль, а дальше только богу известно, что произойдет. Еще совет: бегите из Невермута как можно быстрее, используя гравитоны.

Боссинэ не ответил. Он уже спал, приоткрыв рот. Я усмехнулся. Купец не дурак, сообразит, что нужно делать, когда в городе хозяйничает наемный отряд с его каравана. Шум мы поднимем предостаточный, и будь Лесс еще в городе, он сразу попал бы в подозреваемые.

Рич успел. В сгущающихся сумерках он появился на пустом пирсе и просигналил нам зажатым в поднятой руке белым платком. Дон Ансело, занявший пост наблюдения на корме «Соловья» с подзорной трубой, тут же приказал одному из бойцов предупредить меня. Капитан Торфин для перевозки группы на берег уже приготовил шлюпку со свежими гребцами. Мы дождались, когда окончательно стемнеет, и тихо, почти без плеска весел, прокрались до пирса; высадив нас, матросы быстро умчались обратно.

Голоса стражников слышались от дальних складов, где горели фонари. Еще не глубокая ночь, все расслаблены и ждут смены, которая происходит ровно за час до полуночи.

— Поспешим, пока нас не видят, — сказал Рич и возглавил наш маленький отряд. В этот раз мы шли другой дорогой между какими-то убогими строениями, откуда даже лучика света не было видно. Ни людей, ни собак. Словно все вымерло. Впереди мелькнули две тени и тут же куда-то испуганно шарахнулись, проломив гнилые жерди забора.

Через несколько минут сбавили темп. От порта уже далеко, пошли узкие кривые улочки. Пахло отвратительно. Сотни людей, живущих в темно-серых каменных домах, нисколько не смущаясь, выливали свое дерьмо и помои прямо на дорогу, и уже привыкли к таким запахам. Щербатый сквозь зубы ругался, стараясь дышать через раз.

Горожане, утомленные тяжелым рабочим днем, уже спали. Из окон не доносилось ни единого звука, разве что какая-нибудь страдающая бессонницей старуха могла подсмотреть, кто там шарахается в позднюю пору, но она не представляла опасности.

Чем ближе к центру, тем больше фонарей, проезжающих по мостовой карет, разгуливающих по двое-трое людей, где-то слышится женский смех.

— Где устроились? — спросил я, наконец-то, прочистив легкие от гнилостных запахов окраин.

— В таверне «Дикая пчела», — усмехнулся Рич. — Хозяин тот еще тип. Сдается мне, из бывших пиратов. Накопил деньжат, да и осел в провинции, чтобы на виселицу не угодить. Старый уже, но хватка как у Эскобето или Лихого Плясуна.

— Вопросы были?

— Нет. Правда, и с комнатами беда. Их почти нет. Таверна без гостиницы, но мы смогли за пару лишних монет договориться, что будем жить на чердаке. Нам нужно-то всего пару ночей где-нибудь приткнуться.

— Не сдаст, как думаешь? — я уже стал узнавать места, где мы проходили вчерашним днем. — Дескать, подозрительные личности…

— Да кто его знает, — пожал плечами Рич. — Лошадей будем брать завтра днем, чтобы не возиться с ними. Как только уладили вопрос с комнатой, сходили к ратуше на разведку. Здание двухэтажное с башней, имеет два крыла. Вход один — со стороны центральной площади. Постоянной стражи возле ратуши нет, но патруль иногда появляется. Даже чаще обычного. Пока мы круги наворачивали, три раза мимо нас прошли, уже коситься стали. Решили вернуться в таверну. А у тебя, командор, есть новости? Боссинэ вернулся? О, нам в этот проулок. Немного осталось. Местечко, говорят, еще то. Грабят частенько. Орать будешь — никто не услышит.

Гусь и Щербатый при этих словах тихо проржались. Смешно им. Навалятся кучей — и боевое умение не спасет. Рич цыкнул на них, парни смолкли, но руку возле ножен держат на всякий случай.

— Боссинэ весь день наливался вином у губернатора, — тихо произнес я. — Но самое главное выяснил: виконта держат в ратуше до приезда конвоя герцога. В левом крыле на втором этаже. А вот где именно — можно узнать только по охране, приставленной к нему.

— Отлично, — взбодрился Рич. — Полдела сделано.

— Не торопись, еще завтра день есть, все обмозговать как следует нужно, — осадил я своего друга.

Пока мы шли по проулку, никто нападать не рискнул. Видимо, четверка целеустремленных людей, да еще вооруженных острым железом, отпугнула грабителей, привыкших раздевать безропотных горожан.

Наконец, добрались до таверны. Только собрались открыть дверь — она сама распахнулась и навстречу нам вылетело тело, просеменило мимо и рухнуло на дорогу. Пьяно зашевелившись, что-то пробурчало и затихло, удобно положив под голову руку.

— Шагай отсюда, дерьмо собачье! — рыкнул голос вдогонку. Здоровенный бугай — местный вышибала в кожаной жилетке, напяленной на голый торс — заметив нас, грубо добавил: — Мы закрываемся, валите отсюда!

Вжикнула сталь, и в горло бугая уткнулось острие палаша.

— Прочь с дороги, пес! — Рич так и вошел внутрь с пятившимся назад вышибалой. — У нас оплачено на две ночи вперед! Совсем памяти нет, болван? Не узнал меня?

— Извиняюсь, — сообразил вышибала и отошел в сторону.

В скудно освещенном помещении густо и тяжело пахло кислой капустой, прогорклым маслом, вином и пивом, к этим запахам примешивался разнобой пьяных голосов и выкриков. Правда, народу уже оставалось все меньше и меньше. Кто-то сам, на своих ногах, покидал таверну, кого-то безжалостно выдергивал из-за стола раздосадованный вышибала и выбрасывал прочь.

Наше появление заметил, кажется, только Левелан. Он окликнул нас от дальнего стола, на котором нас дожидался кувшин с пивом, какая-то закуска в виде козьего сыра и зажаренных на вертеле двух куриц.

— Вино здесь дрянное, — сказал посланник, разливая хмельное по кружкам, — а вот пиво еще ничего. Подумал, вы голодные будете, заказал куриц. Налетайте, парни.

Мы отказываться не стали. После ужина из тушеных бобов и солонины хотелось свежего мясца. Разорвали птиц голыми руками и уничтожили в один присест. Я коротко пересказал «разведданные», и Левелан тоже обрадовался, что виконт Агосто находится в ратуше.

— Все легче, — выразил он общее мнение. — Если морион творит такие чудеса, можно легко вскарабкаться по стенам и проникнуть в ратушу через окно. Как будем решать проблему с охраной?

— Никаких смертей, — тут же возразил я. — Одно дело помочь дворянину бежать, и совсем другое, когда убивают стражу. На виселицу тянет. Сделаем проще: оглушаем, связываем, кляп в рот. Все.

— Наружная стража?

— Ночью никто не станет торчать возле входа и мерзнуть, — разумно высказался Рич. — Уверен, что они все набьются в какую-нибудь комнату и будут кости кидать. Игра азартная, никто не заметит, что творится на улице.

— К левому крылу можно подойти с переулка Ткачей, — добавил Левелан. — И лошадей есть где спрятать, пока вытаскиваем молодого хозяина. Я уже присмотрел, где можно их купить. Дашь мне одного из парней, а то для одного пять лошадок — слишком много. Сразу возникнут подозрения, еще страже донесут.

— Щербатый, пойдешь с Левеланом, поможешь ему, — сказал я и штурмовик согласно кивнул, догрызая крыло. — А мы наведаемся до ратуши, прикинем на месте диспозицию. Завтра к вечеру все должно быть готово.

Мы отвлеклись на шум, возникший за одним из столов. Вышибала предупредил засидевшихся четверку неопрятно одетых посетителей, что таверна закрывается. Один из выпивох зарычал, что останется здесь до тех пор, пока не пропьет последние медяки.

— Да это же наш знакомый, — подтолкнул меня Рич локтем. — Узнаешь? Ну, который возле какой-то забегаловки с тобой любезно разговаривал?

Точно. Это был тот самый щетинистый мужик с неприятными зубами и длинными волосами, сбитыми в колтун. Он выдернул из сапога нож и показал его вышибале:

— Видишь? Отвали, сказал, пока