— Мог бы и не напоминать, — угрюмо сказал я.

— А чего это ты такой сердитый? Сам же рассказывал мне про самосовершенствование и прочее удовлетворение от хорошо выполненной работы, вот и не вороти теперь носа.

Ну, и вредная же он скоти… Н-да.

Насчет намерений сержанта этот мерзавец оказался прав. Как только мы остановились на ночлег, Киото подошел ко мне и жестом пригласил следовать за ним. Мы отошли от лагеря на пару десятков метров.

— Как тебе этот маг? — спросил он.

— Как человек он…

— Нет, — сержант покачал головой, — на войне важна сплоченность внутри отряда, но только не в случае с термилионскими инарами. То, что он будет в любой опасной ситуации думать исключительно о собственной безопасности, не должно тебя удивлять. Об этом говорит хотя бы то, что он сумел дожить до своих лет. Гораздо важнее — его способности как мага, чем он сможет помочь во время боя. Даже если он будет спасать себя, ему придется атаковать.

— Кочевников?

— У них почти нет магов. Тех, что были, — истребили на востоке, когда брали порты на Зеленом. К тому же я не думаю, что главная опасность будет исходить от них.

— Но тогда от кого? — удивился я. Насколько было известно мне из уроков Ирвина, в Данхаре никого, кроме кочевников, не было.

— Есть еще Игия, — произнес Киото.

Я кивнул, хотя немного неуверенно. Игия была горной страной к западу от Данхары. Населена она была полудикими племенами, практически не покидающими своих территорий — Игских гор и Высокого леса.

— Но при чем тут они?

— Наш полк пойдет на самый запад, вдоль границы Данхары и Игии. Поселений кочевников там почти нет, но командование желает, чтобы была зачищена вся территория. В такой близости от Высокого леса… что-то может случиться. У игов есть шаманы.

— Иги могут напасть?

— Не обязательно, хотя нужно быть готовыми к этому. Потому, пока есть время, тебе необходимо освоить еще кое-что. Итак, тебе уже известно, что саабат значительно расширяет пределы возможного для человеческого тела. На пути развития и самопознания не может быть остановок, и, конечно же, не существует конца этого пути. Достань меч, — велел он.

Я вынул меч из ножен.

— Теперь атакуй — так, как можешь.

Я сделал, как он сказал. Конечно, я мог бы сначала предупредить его — у него не было в руках оружия, и не было возможности защититься от удара, но сержант бы этого точно не оценил. Потому, подняв меч, я ударил наискосок. Всей силы я в удар вкладывать не стал — а вдруг! — но возможности саабат задействовал…

Меч остановился так быстро, что кисть чуть не вылетела из сустава. Рефлекторно я дернул его назад, но он не двинулся.

Я смотрел только на меч, и мне в голову пришла ужасная мысль: оружие не двигается, потому что слишком глубоко засело в сержанте… Я поднял голову — сержант был невредим, он держал меч в руке, прямо за лезвие.

— О… — сказал я.

Хиамец отпустил меч, я вернул его в ножны.

— С мечом мы пробовать пока не будем, — произнес сержант, и у меня сразу немного отлегло, — но вот смогу ли я проткнуть твою ладонь своим кинжалом, нужно будет проверить…

Вот так начинался поход в Данхару. До той точки, в которой мы должны были перейти границу с Данхарой, было немногим меньше трех недель пути. Каждый из дней был практически точной копией предыдущего.

Мы с Миком уныло плелись за повозкой с прикрепленными к нам магами. Ристок практически не досаждал нам. Правда, жаловался-то он постоянно, но мы к этому быстро привыкли. Просто потому, что ни одно из его требований удовлетворить были не в состоянии… Шницель по-тратски?.. Пожалуйста, только ничего, если ягнятину на баранину поменяем, а кимские специи на соль?.. Почему соль серая, а не белая?.. Так нет другой. А шницель-то нужен?.. Нет?.. А что тогда?.. Ванну горячую?.. Это можно, сейчас костерок… кастрюльку организуем… Не надо?.. Ну, хозяин — барин… Скоро он от нас отстал вовсе. Переключился на ученика.

К сожалению, старик, помимо того что был вредным, как стадо баранов, оказался еще и сущим мошенником. Понятия не имею, на что он был способен на самом деле, но учить Книла чему-то путному отказывался наотрез. Все «обучение» магии сводилось к заучиванию Книлом наизусть каких-то совершенно неинформативных книг. То есть информации-то в книгах было много, но вся она была настолько бессмысленной, что вскоре я перестал прислушиваться к отчетам Книла. К практическим занятиям Ристок не приступил ни разу за все время путешествия.

По вечерам я неизменно занимался с сержантом. Клем тоже решил не оставлять в покое Мика, и это было главным облегчением для меня. Не было надобности каждый раз наблюдать его довольную рожу: он тоже все время выглядел невыспавшимся и недовольным.

Пейзаж вокруг Восьмого Легиона менялся медленно. Так же медленно покрытая лесом равнина перерастала в покрытую лесом равнину, но только теперь с холмами. Местам этим, являющимся естественной границей трех природных зон — горы на северо-западе, степь на северо-востоке и холмистая равнина на юге — суждено было также стать местом скрещения границ трех сильно не похожих друг на друга стран. В конце третей недели стали хорошо видны Игские горы, их южная часть — десяток высоких черных макушек с почти поглотившим их зеленым ковром.

— Сименс говорит, что скоро легион разделится.

До Мика новости всегда доходили быстрее, чем до меня. Счастливым привалом без привычной порции тренировок мы пользовались, чтобы поговорить.

— Зачем?

— Ну-у, он сказал, что в этой части кочевников практически нет, только несколько стоянок слабых племен, которых вытеснили из степи.

— А иги?

— Про них он не говорил. Но мы ведь в горы не полезем, да и сами они вроде как не часто с гор спускаются. Ведь так?

— Скоро мы будем знать это наверняка, — я на секунду задумался, — скажи, а наш полк где пойдет — восточнее или впритирку к горам?

— Восточнее пойдут первый и второй, а мы вместе с третьим вдоль гор, но потом третий тоже к востоку свернет. Ты что, правда думаешь, что на нас иги нападут? — забеспокоился Мик.

Боевой запал кончился у него часу на шестом после начала путешествия. Он даже ни разу не пожаловался, что мы шли в середине колонны, а не на самом острие.

— Ничего я не думаю. Помнишь, как Сименс говорил: «Дело солдата не думать, а дерьмо жрать». Так что будем оптимистами.

— Дерьмоедами, что ли?

— Нет, оптимистами.

— А кто это?

— Я имею в виду — будем надеяться, что наша смерть будет быстрой и безболезненной.

— Что-то не хочется мне быть оптимистом.

— Пройдет… — пообещал я.

Наш путь пошел через долину, густо утыканную поросшими лесом холмами. Пару раз встречались останки каких-то древних развалин. Они выглядели бы немного неуместно в такой дали от цивилизации, но только если бы поднимались над землей хоть на метр или два. Мало отличимые от общего рельефа, они не задерживали на себе взгляда.