Валентина впервые прямо взглянула на него – с мягким укором.

– Артем большой умница, – Натан Иванович краем глаза наблюдал за молодыми Иными, – он видит вас, дозорных каверзников, насквозь, как рентген. Он найдет виновных, я верю. И наказание будет жестким. Если волков не рассадить по клеткам – они разорвут друг друга.

Смартфон на столе перед Валентиной замерцал. Девушка извинилась, отошла в сторону и принялась тихо разговаривать, прикрывая рот рукой, чтобы никто не мог прочесть по губам. Ночной город раскинулся под ней мерцающим электрическим океаном, цветными волнами светового прибоя беззвучно подкатывался к ее ногам. Она была королевой Света – и свет ласкал ее даже в ночи. Артем замершим взглядом смотрел на плавный изгиб ее спины под белым свитером, на тугую длинную косу.

Она говорит с мужчиной. Конечно же, с мужчиной – и он, возможно, сейчас назначает ей свидание. Какой-то ублюдок будет прижимать ее к себе, вдыхать ее медовый запах, пьянея, теряя голову… А для нее ты – злой мальчишка, к которому в руки свалилась Сила. Разве это правда? Разве я злой? Нет, нет, о нет. Разве отстаивание буквы Закона, борьба за равенство и мир – это зло? Да есть ли кто-то добрее меня в этом безумном городе?

– Простите еще раз, – сказала девушка, вернувшись за стол, – срочный звонок.

– Интриги, интриги, – демонстративно зевнул Тайпан, – скверный учитель из Гесера, ой, скверный – так и передай ему.

Валя с укоризной посмотрела на него:

– Не превращай серьезную встречу в цирк.

– Ты тянешь время, чтобы убийцы и преступники Гордеевы успели убежать подальше. Ты с ними заодно!

– Прошу тебя, Дима, хватит, – устало сказала Светлая волшебница, – нам нужно скоординировать действия…

«Дима, – вспомнил Артем. – Настоящее имя этого седого уродца в глухом плаще, этого молодого старика – Дмитрий. Нет – не может он быть Димой, он всю жизнь был Тайпаном, ядовитым скользким змеем».

– Ничего нам не нужно. – Темный поднялся, брезгливо тряхнув рукой. – Мы, Дневной Дозор, соблюдали Договор с самого начала. Еще тогда, в «Лужниках», мы действовали в рамках закона – у нас есть право на майский шабаш. Мы распустили свой Тайный Дозор. Мы годами хранили мир. Наши парни в Питере никого не собирались убивать – но были убиты. Я призываю Инквизицию вмешаться наконец!

Кролевский задумчиво смотрел на огонь свечи сквозь бокал коньяка.

– Вот мои условия, – продолжал Тайпан, – отдайте на наш суд Гордеевых – и возместите наши потери. Баланс должен быть восстановлен, баланс – краеугольный камень мира. Если мы не получим компенсацию… возьмем все сами. Кровь за кровь.

Он коротко кивнул Инквизиторам и вдруг словно провалился сквозь пол. Быстрая тень, как летучая мышь, мелькнула над отражениями огней на глади реки. «Кровавая Мэри» осталась нетронутой.

* * *

Тульская область, город Ефремов, кафе «Южный полюс»

23 сентября 2015, 21:38

Матвей остановил автомобиль напротив кафе, заглушил мотор и опустил стекло. Посидел, вслушиваясь в шелест старых лип, ронявших на асфальт сухие листья. Улица казалась пустой. В бледном свете фонарей бесновалась мошкара. За стеклянной стеной почти не было посетителей, лишь пара пожилых мужчин у стойки бара под телевизором. Кот изучил ауры – обычные пенсионеры из соседнего дома: зашли выпить по стакану пива под футбол.

– Вылезайте, – приказал Матвей, – на улице не задерживаться.

Защелкали дверцы. Нелли с детьми, как быстрые тени, пронеслись через парковку и скользнули в двери «Южного полюса».

– Я буду блинчики со сгущенкой, – защебетала Лина, едва оказалась внутри, – и тирамису. И чизбургер. И еще шоколадные маффины. И салат с рукколой и анчоусами.

Огонек проглотил слюну:

– Я тоже буду чизбургер. И жареную картошку.

Несколько дней они провели в первой попавшейся пустой квартире в городе Щелково на востоке от Москвы. В столицу заехать так и не решились. Матвею понадобилось двое суток, чтобы полностью вылечить переломанную во многих местах руку Нелли. Все эти дни беглецы питались тем, что можно было купить в скромном продуктовом киоске у подъезда, и только теперь, когда они были за триста километров к югу от столицы, Кот разрешил зайти в кафе.

В первую же ночь в Щелково он проснулся от едва различимого шороха в коридоре. Подсвеченный циферблат часов показывал без десяти четыре. За тревожным стуком собственного сердца он различил тихий металлический щелчок замка. Выхватив из-под подушки пистолет, Кот бесшумно шагнул в коридор… и увидел стоявшего у дверей квартиры сына: босиком, в джинсах и футболке.

– Куда собрался? – шепотом спросил Матвей.

Огонек посмотрел сквозь него и приложил к губам палец: тс-с.

– Ярик, ты далеко?

Он не услышал, а скорее почувствовал: в комнате проснулась Нелли и привычно нашаривает у изголовья рукоять катаны. В памяти снова вспыхнула давняя новогодняя ночь в Крыму и стук ворона в окно.

– Надо идти, пап, – сообщил мальчик едва слышно, – нет времени. Прости.

– Куда?

– На юг.

– Посреди ночи?

– Некогда спорить, – странным скрипучим голосом сказал Огонек, – ты поймешь. Потом.

Матвей взял сына за плечи и хорошенько встряхнул. Только тогда тот проснулся и спросил растерянно:

– Уже утро? Почему я здесь?

История повторилась и на следующую ночь. В своем странном полубреду-полусне Ярик был довольно разговорчив, он часто повторял слова «на юг». Матвей и Нелли уже решили возвращаться в Крым, и спорить с сомнамбулой не пришлось. На юг? Наверное, пережившему потрясение мальчику во снах является их дом под Севастополем. Что ж, успокоим его, пообещаем добраться туда как можно скорей. Через несколько дней Нелли сможет отпустить Лину. Можно оставить ее в Краснодаре или Ростове. Отыщем кого-нибудь из местных Светлых и попросим отвести девочку в местный Дозор. Там помогут. Родители ее уже, наверное, с ума сходят. Прокладывать порталы Кот только учился – и ходил через них лишь в одиночку. Отправлять порталом целую компанию на большое расстояние он счел рискованным. Нашел машину (неприметный синий «Форд Фьюжн») – и они двинулись на юг по трассе М-4 «Дон».

Чизбургеров и блинчиков в кафе не оказалось. Зато были картофельные драники, уха и маринованные огурцы. Официантка приняла заказ, устало улыбнулась корчившей рожицы Лине и скрылась на кухне.

– Огонек, тебе полегчало? – отхлебнув кофе, спросила Нелли.

– Мне здесь не нравится, – буркнул он, – давайте быстрей поедим и поедем дальше.

– Поедим и поедем.

– И не будем нигде задерживаться.

– Не будем. Ты чувствуешь что-нибудь?

– Я чувствую страх.

Все четверо замерли, глядя в окно на стоявшую у порога сырую осеннюю ночь. Кот прислушался к своим ощущениям, осмотрелся в Сумраке… ничего. Словно пытаться разглядеть что-нибудь в темной комнате без окон. На парковке преданно поблескивал рыжими подфарниками «Фьюжн». Пенсионеры в дальнем конце зала заказали еще пива; в телевизоре судья назначил штрафной и принялся выравнивать «стенку» из футболистов.