Валентин Геннадиевич, встретив коллегу, удрученно идущего по коридору.

– Дела как дела. Делаются.

– Не сомневаюсь, – хохотнул Валентин Геннадиевич. – Ты известный умелец по организации взаимозаменяемой помощи.

Николай Гермогенович вяло улыбнулся.

– Ленивы стали, неповоротливы. «Сейчас, – говорят, – в моде степенность и леность». Ничего невозможно заставить делать!

– Так у ж и ничего? С твоими талантами? Да ладно, Гормон, не прибедняйся.

– Говорю тебе! Каждая вечеринки ждет не дождется. Вторыми Екатеринами себя мечтают увидеть.

Назначенный прием было решено проводить по- особому, не так как всегда. Сотрудники кремлевской кухни были обижены, что в этот раз блюда были приготовлены и обслуживались рестораном «Националь», где Петр недавно обедал и похвалил. И место для банкета было выбрано необычное. Торжественный Георгиевский зал, с его изысканной атмосферой приемов, принял на себя основной удар. В нем же и столы расставлены были, но чтобы не испортить застольем красоту великолепного паркета, подстелили сине-бело-красные ковры, которые гармонировали с гирляндами цветов и национальными флагами, развешанными по всему залу.

Не зная, какую музыку Петр предпочтет, пригласили духовой оркестр и Надежду Бапкину с ее группой «Наша песня». Остановились на двадцати переменах блюд. Долго изучали рецепты и решили Петру и Президенту подать лебедя, а всем остальным к горячему на каждый стол по жаренному поросенку. Фазаны и перепелки добавлялись к меню, последние с брусничным соусом. Прием был назначен на семь вечера. Дресс-код – смарт.

Сергей Дмитриевич, глава протокольной службы, хватался за голову. Он пытался совместить современный этикет с ассамблеями времен Петра и понимал, что это невозможно! Не прописаны правила для такого приема! А предвидеть того, в чем появятся дамы, не мог никто!

Разнообразие туалетов было невообразимое! Наряды самые разные, начиная от копий венчального наряда Елизаветы, до расшитых сарафанов. Кружева, рюши, бантики и гипюр видны были повсеместно. Большинство надели длинные платья с вызывающе глубоким декольте. Такой возможности заглянуть в глубь женской натуры ранее не представлялось в этом зале. Казалось, что глаза портретов скашиваются до возможного предела, а бюсты жалеют, что у них нет рук, иначе они бы подняли вверх большой палец. Некоторые дамы надели пышные, завитые парики и то и дело поправляли сползающие локоны. Многие дополнили свой образ кокошником, даже с прикрепленными к нему длинными густыми косами. Были и такие, что превзошли всех рдеющими свекольными щеками и начерненными бровями. Они считали, что Петр, не привыкший к современным стандартам красоты, предпочтет любоваться привычным.

Мужья, потеряно разбрелись по залам, не узнавая собственных женщин, и терпеливо ждали, когда они найдутся сами. Илона – молодая жена Николая Арсеньевича, рискнула появиться в шляпе-корабле, под которой белыми волнами расплескивались накладные кудри. Ее лицо, казавшееся крошечным, блестело от капелек пота, но глаза сияли гордым огнем. Илону время от времени останавливали военные моряки и обсуждали детали морских судов, не замечая объект, находящийся под палубой. Одна дама, желая обратить на себя внимание Петра, принесла на голове посаженный в шляпу картофельный куст.

При этом каждая старалась двигаться павою, нежной, скользящей походкой, которую неутомимо репетировали последние дни. Но одно дело проплыть перед зеркалом в собственной гостиной, а другое – в таких огромных залах! Бедняжки страдали от непривычно тяжелых платьев, жестких корсетов, сползавших париков! Косметика растекалась, и времени проплыть до дамской комнаты и обратно не оставалось совсем. Вот-вот будет Петр.

Ровно в семь гул прошел по залам: «Приехал».

Президент, прибывший перед Петром, одобрительно осматривал украшенные залы. Валентина Петровна – президентша – была одной из немногочисленных на этом приеме особ в современном вечернем наряде. Изумрудного цвета длинное платье без рукавов, украшенное нитками крупного жемчуга, дополнялось тонкой, переливающейся шалью того же оттенка, что и платье. Светлые волосы обрамляли ее немного скуластое лицо, на котором выделялись зеленые, с насмешливыми искорками, глаза.

Петр вошел в здание в сопровождении Егора и ученого – привычной свиты. Стремительной походкой царь почти взбежал по парадной лестнице, где на каждом пролете было по курсанту, которые застыли по стойке смирно и восхищенно смотрели на Петра.

Иван Данилович и Егор следовали за ожившим, но на них никто не обращал внимания.

Перед Георгиевским залом молодые военные в форме Преображенского и Семеновского полков, отдали Петру честь.

Он одобрительно посмотрел на них, затем оглядел в огромных зеркалах свой нарядный, расшитый золотыми нитками, камзол. Свет переливающихся хрустальных люстр отражался в его начищенных ботфортах. Усы были аккуратно подстрижены, а кудрявые волосы, не успевшие растрепаться при короткой дороге, лежали кольцами.

Одетые в ливреи сотрудники охраны, расставленные по двое, распахнули перед ним двери.

Важный дворецкий торжественно объявил прибытие Петра.

Войдя в сверкающий, белый с золотом зал, Петр крякнул от удивления:

– Хороша зала! Оной ни в Голландии, ни в Англии не видал!

Голос его гулко прозвучал в переполненной гостями анфиладе, как будто зал был пуст – такое молчание воцарилось при царском появлении.

Дамы ринулись к дверям, таинственную персону всем хотелось увидеть воочию. Сзади напирали, светские львицы наступали на непривычно длинные платья, пачкали атласные башмачки, подпрыгивали, стараясь разглядеть вошедшего царя между кудлатыми париками. Передние ряды старались сдержать напор женского любопытства, то и дело сдувая спадавшие букли.

Петр, увидев такой переполох, от души расхохотался. Отступив на шаг и присев, отвесил галантный поклон дамам, разрешив их мучительную проблему, как вести себя перед государем. Красотки местного бомонда все как одна застыли в глубоком книксене.

– Смотрите, наши-то… – шушукались за подолами спутниц кремлевцы. – Где они только этому научились?

Все расступились, давая дорогу Президенту.

– Что вы с нашими дамами сделали, Петр Алексеевич? – пошутил он, подойдя.

– Как были любопытны, так и остались, – усмехнулся трехсотлетний знаток женского нрава.

– Моя супруга, Валентина Петровна. – Президент представил Петру жену.

Император-великан учтиво протянул руку, решив поздороваться на современный манер. Валентина Петровна слегка присела, пожимая сильную ладонь, чем вызвала у Петра улыбку удовольствия.

– Достойную женщину выбрал, – прямо в глаза похвалил он.

– Как вы себя чувствуете в новом времени? – спросила сердечно Валентина Петровна. – Тяжело, наверное, приходится?

Петр хотел ответить браво, но, поддавшись ее теплоте и радушию, ответил как есть.

– Покамест – как гусь во щах! Спасибо за слово доброе!

– Валентина Петровна возглавляет многие женские комитеты. Если бы не она, то я и не знал бы, как выдерживать бесконечные требования и жалобы. Слава Богу, благодаря ей женский вопрос – не моя ежедневная боль.

– Жаль, Екатерины моей нет со мною, – помянул жену взгрустнувший Петр, – подивилась бы на мир. Вот кто борец за женские права! Оружие у нее, правда, было иное, по-своему боролась, – Петр усмехнулся в усы, – но успех всегда имела.

Главные