– С сего дня желаю быть в курсе всех дел. Каждое утро пусть ко мне с отчетом прибывают. Хочу знать, что в стране делается.

Лавр Семенович подумал: чтобы узнать, чем страна живет, не главных ответственных слушать надо, но потом решил, что Петру надо сначала одну сторону медали осмотреть.

И потянулись отчетные дни. С шести утра к Петру выстраивались раздраженные главные ответственные. Не слушал хозяин кабинета жалоб, что-де существует официальное количество рабочих часов, – ему нужно наверстывать, и ждать некогда.

Сначала у дверей толпились с папками, в которые нужные цифры подготовили, но после того как Петр вышвырнул несколько папок в коридор, перестали.

– Вы что же, собачьи дети, бумажками прикрываетесь? Своего ума нет?

– Данные подготавливаются помощниками, – пришел на помощь Лавр Семенович, выглядывающий из-за плеча Петра.

– На какой же ляд вас ответственными сделали, если вам слова в зубы помощники вкладывают. Они, стало быть, настоящие ответственные, а не вы!

Лавр Семенович решил прояснить ситуацию:

– Петр Алексеевич, помощники собирают материал и подготавливают его. Должностные лица этот материал осмысливают, принимают решения и дают команду, что делать. Страна велика, и помощники просто экономят время.

Петр немного поостыл.

– Но все равно, доклад знать, с листа не читать! Чтоб дурь каждого видна была!

Особенно досталось Льву Борисовичу – главному ответственному по финансам.

– Проходи, что топчешься? – подозвал его Петр.

Лев Борисович сделал два шага вперед. Забывшись, открыл папку и стал читать доклад о положении казны.

– Что блеешь, как молитву читаешь?!

Лев Борисович продолжал читать, не глядя на Петра.

– Отложи писанину, говори как есть. Мне не складность твоя нужна, а дело.

Завистный захлопнул папку и от волнения ляпнул:

– Да за годы послеперестроечные из России уплыло за границу черт-те сколько миллиардов долларов! – сказал и себе не поверил. Чертыхнулся и начал хватать руками воздух, будто пытался поймать улетевшие деньги.

Петр, задумавшись и пересчитывая в уме на деньги его времени, вытаращил глаза.

– А к нам сколь добавилось?

Лев Борисович закопался в бумагах.

– Ну? – нетерпеливо навис над ним Петр.

– Сейчас, сейчас… – Лев Борисович знал, сколько поместил в стабилизационный фонд, но озвучивать цифру не хотел. Боялся – отнимет.

– Ты что ж, мать твою, не знаешь? Какой же ты, ети, ответственный по капиталам!

Лев Борисович, замешкавшись на секунду, зажмурился и выпалил сумму.

– И где такие деньжищи хранятся? Чай, не в сундуках?!

– Частично в Центробанке. Частично в золоте и ценных бумагах. Остальное… в интересах государства… мы решили пустить в рост в зарубежных банках.

– Ты кого дуришь, себя аль меня? В рост – это до́бро! Да токмо, коль на чужом поле урожай сажать, то хозяин земли его и сберёт! Подушку, слыхал, готовил? Под чей зад? Сдается мне, сам на ней сидеть кумекаешь! Оттого и отправил далёко. Чтоб свои не уперли! – Петр приподнял ответственного и с досадой уставился тому в глаза.

– Поставьте меня на место! Вы что? – Лев Борисович был так возмущен, что перестал трястись.

– Ладно, иди, мне экономику еще подучить требно. В другой раз с листа не читать! Чтоб дурь каждого видна была!

Отчетные утренники напоминали ска́чки с барьерами, когда лошадь перед прыжком косит глазом, раздувает ноздри, хрипит, но получив пинок, отталкивается от земли и летит навстречу неизвестности. То же было и с главными ответственными, пока Петр не начинал бешено вращать глазами и стучать огромным кулаком по столу.

Так он среагировал на Валентина Геннадиевича Незванного, ответственного по налогам. Эпитет «важный» вполне подходил Валентину Геннадиевичу. Человек на посту – вот каким он виделся окружающим. Трудно было представить его расслабленным, в бане, например. Так и казалось, что даже там он все равно будет бдить – все ли заплатили за билеты, не проскочил ли кто на халяву? Хотя поговаривали, что, несмотря на жену-молодуху, его частенько парила одна особа. Но глядя на него, в это совершенно невозможно было поверить.

– Ети тебя в душу, казначей ты иль вошь на выданье? Главный налог профукал! – орал Петр на Валентина Геннадиевича.

– Вы о чем? – ошалел Незванный.

– Иноземные кумпанства держат жирный кусок нашего алкогольного рынка? И табачные марки промотали! По 2 миллиарда казна ежегодно теряет! Как допустил?!

Валентин Геннадиевич отступил, не ожидая такого напора, и стал оправдываться. При этом его бдительное выражение лица оставалось таким же ответственным.

– Это не совсем так, Петр Алексеевич… Все началось после перестройки.

– Так уж сколько лет прошло!

– Это же были инвестиции… – Валентин Геннадиевич почему-то почувствовал себя маленьким и несчастным.

– Угу, инвестиции, – вмешался сидевший в сторонке Иван Данилович. – Это как в сказке про корешки и вершки. Мы им свеклу, картошку и морковку, а они нам ботву – пригодится в хозяйстве свиней кормить. А они еще, Петр Алексеевич, народу голову дурят, мол, было пиво «Балтика» – наше, нашим и осталось…

Валентин Геннадиевич нетерпеливым жестом попытался отмахнуться от этих слов.

– …А на самом деле только название наше, а сырье и прибыль скандинавская, – договорил ученый, со значение посмотрев на Незванного, и поджал губы. Для него это был больной вопрос. – То же и с сигаретами. Раньше «Ява», как «Ява», была – горло драла, как положено, а сейчас что? Иностранцы у нас линии по набивке табака поставили, а за это денежки теперь к ним текут, а не к нам! Им принадлежит основная доля от уставного капитала.

– Ну молодчики! – сурово сказал Петр. – Профукали табачные марки! Читал я намедни, 70 процентов отдали иностранцам. Так ведь?

– Не совсем, Петр Алексеевич. Когда иностранные фирмы покупали советские табачные фабрики, то платили за раскрученные бренды. Все это было до меня! – сложил руки у груди Незванный. – Такие силы, не так все просто! И потом, вы сами табачный бизнес англичанам отдали.

– Знаешь, стало быть, гисторию! – постучал трубкой по пепельнице Петр. – За табаком свою вину чую. Но не в том, что англичанам отдал, а что завез заразу. Не понять народ наш, ей Богу! Я силой заставлял трубки курить. Мнилось, эдак мужик наш солиднее глядеться будет. Вот урок любому управителю: народ все силится супротив сделать. Ежели задумаешь что, не силком заставляй, а запрети. Тут-то разом пойдут туда, куда пастух ведет.

Следующим досталось гл. ответственному по энергоресурсам Валерию Евсеевичу Скопидомку, господину с вредным выражением лица, будто у него все пытаются что-то отнять и он всеми силами это что-то защищает.

Войдя в кабинет, Скопидомок решил близко к столу не подходить.

– К отступлению готовишься? Осторожничаешь аль причины есть?

Петр, только вчера прошедший урок по энергетике страны, намеревался проверить свои