раз в год-два и исчезал месяцев на пять-шесть, пока вновь «природа не позовет», – пренебрежительно, даже брезгливо скривилась Яна. – Мы были не богаты, а у мамы на шее помимо непутевого мужа, было три спиногрыза, которых следовало воспитать и прокормить. Пашке не повезло быть старшим, потому если я нянчилась только с Анжелкой, то братец мучился еще и со мной, пака мама в несколько смен пахала, чтобы свести концы с концами.

– Я даже не подозревала, что у вас было такое тяжелое детство, – тихо произнесла я, воровато посмотрев на Павла, который сверлил сестрицу недовольным взглядом.

– Нормальное у меня детство было, – не согласилась Яна. – Помимо того, что была вынуждена нянчиться с капризной сестрой, жертвуя только своими гулянками на улице, я ничего особо кошмарного не помню. Не шиковали, конечно, но в целом терпимо. Но это у меня. Все благодаря Маме с Пашкой, который еще мальчишкой был вынужден помогать матери и устраивался на любые подработки между учебой, делами по дому, утиранием наших с Анжелкой носов и секциями по боксу. И когда все успевал?

– Ян, – уже более выразительно позвал Павел, пока я судорожно сглатывала появившийся ком в горле, представив себе светлоглазого мальчишку, чье детство закончилось, так и не начавшись.

– Свет, ты чего это? Опять реветь вздумала? – забеспокоилась Яна и вытащила шоколадку каким-то жестом фокусника. – А хочешь вкусняшку? – помахала она передо мной плиткой шоколада, отчего я тут же забыла про слезы. – Можешь ее в гуакамоле макать. У меня так одна подруга делала, ей на седьмом месяце очень нравилось.

– Хочу, – вздохнула я печально, понимая всю плачевность своей ситуации и гормонов, заложником кого стала моя воля. Понимать-то понимала, но, как и с тем инцидентом с моей истерикой, ничего поделать не могла. Раз уж слезы потекли, остановить я их не могла, как ни пыталась. И от этого расстраивалась только сильнее.

– Добилась своего? – возмутился Павел. – Опять едва не довела ее до слез, – с тревогой поглядывал он на то, как я разворачиваю шоколадку и приглядываясь к четырем видам оставшихся на столе соусов.

– Павел, Яна не виновата… это все я, – попыталась я оправдать девушку, как только проглотила молочную шоколадку с терпким привкусом перченного авокадо… Няма! – Я в последний месяц реву по каждому поводу, совершенно утратив любой контроль над собственными эмоциями. Кажется, я компенсирую то, что прежде подавляла. И вот – расплата пришла, – тоскливо улыбнулась я, виновато опустив взгляд. – И приходить сегодня не следовало. Просто от мысли, что придется вновь сидеть за работой в пустой квартире стало… совсем паршиво. Хотела развеяться, и вот… только все испортила.

– Светлана, не говорите так. Вы ничего не портили. И поверьте, у меня не меньше знакомых с детьми, потому я с уверенностью могу сказать, что вы держитесь молодцом, – успокаивающе и добро улыбнулся мужчина, заглянув мне в глаза. – Я рад, что вы пришли.

– Я испортила вам вечер, – не поверила я. – Вместо того, чтобы отмечать годовщину своего детища и отдыхать с друзьями, вы вынуждены… нянчиться со мной и терпеть мои слезы, – чувствуя себя просто никчемной амебой, вздохнула я, признавая поражение, но, по крайней мере, была честна и благодарна. – Спасибо вам за это, но я не стою таких жертв.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Мое детище никуда от меня не денется, если я сегодня не буду пить в его честь, – фыркнул Павел и вновь взял меня за руку, удивив таким жестом. Прикосновение было теплым и сухим. Приятно… Потому малодушно сделала вид, что это в порядке вещей, и руку не отняла. – А друзья у меня хорошие, все отлично поймут и не осудят. По крайней мере – не заскучают без меня, – обезоруживающе улыбнулся он, отчего я зависла, мысленно умоляя малыша у меня в животе унаследовать эту улыбку.

Ты обязан, малыш! Слышишь там? Страдать, как страдаю сейчас, за меньшее я не согласна!

– Так, стоп! – вмешалась Яна, о которой я на мгновение даже забыла. – В каком смысле «снова в пустой квартире»? А где твой муж?

– Эм… я не замужем, – протянула я.

– Пока, – со странным видом мрачно добавил Павел и руку отнял сам, выпрямившись так, словно палку проглотил. – Но свадьба вскоре состоится, не так ли? – даже не смотря на меня, проронил мужчина.

– Тогда перефразирую, – не растерялась блондинка. – Где жених? Почему он тебя не холит и не лелеет? – возмутилась сестра Павла. Та сестра, которая мне нравилась все больше и больше. Люблю прямолинейный и нахальных, но умных и добрых. Младшенькая из этой семейки, похоже, унаследовала только наглость.

– Мы расстались. Свадьбы не будет, – коротко улыбнулась я, цыкнув языком, и смущенно развела руками.

– Расстались? – со странной оживленностью переспросил Павел.

– Да, – кивнула я. – Уже несколько дней, как объявили о расставании. Я думала, об этом все так или иначе причастные к фирме судачат. А учитывая то, что вы встречаетесь с одной из сотрудниц… – заметила, почувствовав укол раздражения, который решила заглушить консервацией.

– Я не знал, – нахмурился он. – И я не встречаюсь ни с кем. Мы просто пару раз сходили вместе пообедать, но после вашего корпоративна больше решили не видеться, – сказал мужчина то, что заставило передумать разрезать корнишон особо жестоким образом. – А почему расстались с женихом?

– Так, стоп! – еще громче завопила Яна. – У тебя что, девушка была? А ты? – посмотрела она на меня. – О какой фирме речь и что за корпоратив?

– Я бывшая начальница вашей младшей сестры, – слегка помолчав, нехотя призналась я.

– Ты? – изумленно подняла она брови, а я приготовилась к тому, что радушие девушки испарится в одну секунду. Даже подумалось, что если Яна не потребует выпроводить меня из клуба за то, что обидела их сестру, то у меня отнимут подаренную шоколадку. Потому, несмотря на очевидный абсурд этой возможности, шоколадку я быстро доела, и воровато кивнула. – Ну, надо же! Поражена твоей выдержкой! – с уважением улыбнулась Яна. – Как ты эту манерную занозу в заднице только вытерпела столько месяцев? Я бы погнала ее уже после первого дня, – восхитилась Яна, что ввергло меня в некий ступор, из-за