с той девушкой? – с деланным безразличием поинтересовалась я осторожно, словно просто пыталась поддержать этот чрезвычайно неловкий разговор. На самом деле даже самой было стыдно признавать, как этот вопрос меня интересует.

– Просто мне с ней было некомфортно. Я не тот, кто ей нужен, а она – не та, кто нужен мне, – пожал он плечами безразлично и сдержанно.

– А вы вообще знаете, кто вам нужен? – не сдержала я иронии в голосе. О чем тут же пожалела, встретившись на секунду с серьезными голубыми глазами. Даже извиниться захотелось.

– Честно – не знаю. Четких критериев никогда не составлял. Мне хочется верить, что я просто пойму, когда встречу ту самую, – произнес он с загадочной улыбкой, которая дрогнула на губах.

– Звучит… многообещающе, – неловко улыбнулась я, пытаясь смягчить последствия своей былой грубости. – Надеюсь, вы ее найдете.

– Да, я тоже на это надеюсь. Благо, я никуда не тороплюсь, потому готов подождать, – уже теплее заметил Павел. Я улыбнулась в ответ. – А что же с вами? У вас есть представления об идеальном мужчине? – хитро прищурился мужчина.

Я фыркнула, а после призадумалась и невесело улыбнулась.

– Я слишком много общалась с людьми, чтобы знать, что идеальных не существует. Я даже сама себя бешу, что уж говорить про остальных людей, с кем у меня обоюдная непереносимость? – покачала я головой, негромко засмеявшись.

– Вы слишком строги к себе, – приободрил меня мой спутник. – Но должны же быть хоть какие-то представления? Красота, доброта, ум? Чтобы умел печь вкусные синнабоны? – с лукавством перечислял он, а после добродушно засмеялся. – Я, к примеру, отлично пеку.

– Правда? – удивилась я, тут же заинтересовавшись.

– Ну да. Вы же помните рассказ Яны. Мамы дома почти не было, как и времени у нее что-то готовить. А на мне мелкие сестры. Приходилось учиться. Потому кухню я освоил отлично. Еще умею шить. Не на машинке, но заплатку поставить или там шов, который разошелся заштопать – это запросто. Умею по одним только соплям и характеру кашля определять, чем это лечить на ранней стадии простуды. А еще, так как у меня две сестры и мама, я так же умею красить и ровнять кончики волос в домашних условиях.

– Да вы шутите! Быть такого не может! – засмеявшись, не могла я поверить в подобное, решив, что меня просто разыгрывают. – Даже я такого не умею!

– Полагаю, вы, Светлана – единственный ребенок в довольно обеспеченной семье, – пожал Павел плечами, удивив меня своей проницательностью. Или просто умением собирать доступную в интернете информацию, если тот решил разузнать о моей жизни. Я испугалась, что сказанное было с пренебрежением или укором, но тот, кажется, просто констатировал факт.

– Верно, – поджав губы, повинилась я. – Если подумать, я вообще мало чего умею, – грустно вздохнула я. – Хозяйки из меня не получится.

– Вы так говорите, словно это плохо, – нахмурился Павел, с тревогой посмотрев на меня, чтобы быстро вернуть внимание на дорогу.

– А чего в этом хорошего? – не поняла я.

– Светлана, то, что вы чего-то не умеете, говорит лишь о том, что прежде вам это было не нужно. Но это ни в коем разе не означает, что, при желании, вы это не освоите. Я, к примеру, совершенно не разбираюсь в машинах, – пожал он плечами и ободряюще улыбнулся мне. – Я умею управлять автомобилями, но категорически отказываюсь понимать, что происходит под капотом. Если мы сейчас проколем колесо, не уверен, что я даже смогу его правильно поменять. А если машина странным образом заглохнет на обочине трассы, полагаю, там я и помру в ожидании, что она сжалиться надо мной и оживет. И я не расстраиваюсь. Нет, конечно, будет обидно, если я помру от обезвоживания или обморожения, потому что не разобрался, как заменить свечу зажигания, или прочую белиберду, название которой я даже не помню. Но я знаю, что есть те, кто на этом специализируется. И если понадобится, мне легче вызвать знакомого механика, потому что, на мое счастье, подобные конфузы за всю практику вождения со мной случались всего парочку раз. Тратить нервы и время, чтобы разбираться еще и с машиной из-за одного случая раз в несколько лет – мне откровенно лень. Также и с вами. Вы наверняка знаете, как управляться ножом, холодильником, кофемашиной и микроволновкой, как и любой другой техникой в вашей квартире. Как только придет время, я уверен, вы и во всем остальном разберетесь.

– Спасибо, – выдохнула я. – Вы меня успокоили, – улыбнулась я, погладив живот, а после заметила, как это привлекло внимание Павла. Мне даже почудилось, что он улыбнулся, смотря на мою ладонь на животе.

– Вы станете отличной мамой, Светлана. Главное в это поверить самой. Не сомневайтесь и у вас все получится.

– Мне нужно было это услышать, – призналась я, чувствуя, как на глаза вновь набежали слезы, но в этот раз мне удалось их проконтролировать и быстро успокоиться. – Спасибо.

– Так что, значит, никакого идеала? – перевел он тему.

– Прежде я об этом особо не задумывалась. Хотелось бы, чтобы был порядочным, достаточно честным, чтобы не врать на серьезные темы, но хватало ума заверять меня в неземной красоте по утрам, пока я похожа на бабу Ягу. Я бы хотела, чтобы он был не глупым и чутким, – перечисляла я, а после, весело фыркнув, добавила: – Но вот теперь, когда вы заговорили про синнабоны, мне захотелось, чтобы избранник мог накормить. В моем нынешнем состоянии это сделать довольно сложно, но мне хочется верить, что это не навсегда, и после рождения малыша я вернусь в форму, – поделилась я. – А еще хочу, чтобы он был заботливым и терпеливым, потому что характер у меня не сахарный, – уже тише добавила я. – Я уже говорила, что даже сама себя раздражаю? – уточнила я.

– Да, всего-то пару десятков раз за сегодня, – сыронизировал Павел и по-доброму улыбнулся. – Но, позвольте заверить, вы на себя наговариваете. Поверьте, я знаю. Я вырос среди женщин, потому в свое время натерпелся.

– Мы просто с вами плохо знакомы, – не согласилась я. – Я невыносима: бескомпромиссная, упрямая, грубая, требовательная и излишне прямолинейная. А еще у меня комплекс босса. Ненавижу, когда