– После вручения чтоб сразу к нам, – предупредил Кривицкий. – Поздравим коллективом. Ни в одном из госпиталей республики нет кавалера ордена Георгия, а вот у нас – пожалуйста! Не представляете, как будут рады люди.

Николай пообещал. Госпитальный внедорожник отвез его к резиденции правителя республики – зданию на восточной оконечности Царицино. До войны здесь размещался Дом культуры сталеваров, а затем обосновался главнокомандующий. От фронта далеко, накрыть его из гаубиц довольно сложно, хотя, бывает, долетает. Это объяснил Несвицкому водитель, когда они остановились перед массивным зданием с колоннами, фризом и балюстрадой по сторонам крыльца.

Несвицкого здесь ждали: подбежавший порученец отвел его в просторный зал со стенами, отделанными серым мрамором. Такие ж мраморные плиты покрывали пол – богато жили сталевары. У одной из стен толпились люди, Несвицкий разглядел там Гулого и подошел. На напарнике был новенький мундир с погонами, на которых Николай разглядел по одинокой звездочке. Здесь это означало чин прапорщика.

– Поздравляю! – Николай потряс руку Владислава. – Теперь ты офицер.

– Меня еще на взвод поставили, – мрачно отозвался Гулый. – Какой я командир? Три года в рядовых ходил. Слушай, Коля, поможешь научить моих как нужно воевать? Мне ведь новобранцев дали из мобилизованных. Стрелять только по мишеням умеют, а больше – ничего.

– Хорошо, – пообещал Несвицкий. – Созвонимся на днях.

На этом разговор и завершился – в зал вошел оркестр, и под лепными сводами зазвучал гимн Нововарягии. Следом почетный караул в составе взвода внес в зал знамя молодой республики – бело-желтый-черный флаг на красном древке. От знамени империи он отличался только белой полосой. Взвод встал напротив и, повернувшись, замер.

– Главнокомандующий вооруженными силами республики Георгий Станиславович Качура, – объявили по трансляции.

В зал вошел мужчина лет пятидесяти, высокий, стройный, в мундире при погонах, где на поле, расшитом золотыми нитями, красовалось по одной звезде. Главнокомандующий был в невысоком чине – всего лишь генерал-майор. Да и его он принял по настоянию Собрания Республики, поскольку капитану командовать войсками было как-то несолидно.

– Господа! – обратился к ним Качура. – Сегодня по поручению Собрания Республики я вручу награды тем, кто отличился, защищая страну и наш народ. Живым и родственникам павших. Из уважения к памяти погибших с них и начнем…

Церемония не затянулась. По трансляции объявляли очередное имя, к главнокомандующему подходила женщина – мать или вдова погибшего, и генерал вручал ей красную коробочку с наградой. Жал руку, обнимал и что-то говорил. Все выглядело так сердечно, и Николай почувствовал, как к горлу подступил комок. Здесь героев чтили.

Последняя вдова с наградой отошла к другим.

– Для получения награды приглашается Георгиевский кавалер прапорщик Гулый! – объявили по трансляции.

Владислав отправился к главнокомандующему и в последние пять метров неуклюже ударил строевым. Несвицкий вздохнул, на это глядя. А что поделаешь – шахтер. В лаве строевым не ходят, а в батальоне ополченцев, как видно, этому умению не уделяли много времени.

Гулый, вскинув руку к кепи, доложил, что прибыл. Главнокомандующий прикрепил к его мундиру орден. К удивлению, Несвицкого, тот представлял собой не крест, а четырехконечную звезду из золотистого металла с медальоном в центре. Получив награду, Гулый повернулся к залу и снова вскинул руку к козырьку.

– Служу республике!

– Встаньте рядом, прапорщик, – велел ему главнокомандующий. Гулый подчинился.

– Для получения награды приглашается Георгиевский кавалер, доброволец, волхв Несвицкий, – прозвучало по трансляции.

На Николая накатило… Пружинистым и легким шагом он вышел в центр зала и, повернув налево, ударил строевым. Впечатывая подошвы берцев в мраморные плиты, приблизился к правителю, встал и вскинул руку к козырьку.

– Господин главнокомандующий! Доброволец волхв Несвицкий для получения награды прибыл!

– Орел! – Качура улыбнулся. – Сразу выправка видна. В каком был чине?

– Майор в отставке, – сообщил Несвицкий, нисколько не соврав.

– Почему мундир не носишь?

– Служил другой стране. Здесь доброволец.

– Ну, это мы поправим, – сказал Качура и посмотрел на адъютанта. Тот подал ему раскрытую коробочку. Генерал-майор взял орден и приколол его к мундиру добровольца.

– Поздравляю, кавалер. Носи знак с честью.

– Благодарю! – Несвицкий пожал руку генералу и повернулся к залу. Вскинул руку к козырьку: – Служу республике!

– Встань рядом, – велел главнокомандующий, Несвицкий подчинился.

– К торжественному маршу! – объявили по трансляции. – В честь Георгиевских кавалеров. Взвод – смирно! Равнение направо! Шагом марш!

Заиграл оркестр, и мимо Николая, Владислава и главнокомандующего, печатая шаг, прошел знаменный взвод. У Несвицкого повлажнели глаза. Он вскинул ладонь к кепи. Чтобы его так награждали раньше! Вызовут в штаб, сунут в руки коробочку и иди, воюй! А тут… Сам главнокомандующий, почетный караул со знаменем…

– Господа! – объявил главнокомандующий, когда взвод и оркестр удались. – Прошу в банкетный зал. Почтим память павших героев и выпьем за здоровье живых.

Несвицкий с Гулым присоединился к родственникам погибших ополченцев и в сопровождении распорядителя направились в банкетный зал. Он не видел, как Качура подозвал адъютанта и что-то приказал ему. Тот кивнул и удалился, а главнокомандующий пошел за ними следом.

Стол был накрыт довольно скромно: тарелки с бутербродами, рюмки с водкой, бокалы с пузырящимся шампанским на белой скатерти. Как говорится, чисто символически. Стульев нет, а-ля фуршет. Выпили, немножко закусили – и по домам. Мужчины остались в головных уборах.

– За павших воинов! – главнокомандующий поднял рюмку. – За героев! Царство им небесное.

Все молча выпили и закусили. Официанты разлили по второй. Напротив Николая стояли женщины во вдовьих платьях и платках. Они поглядывали на него, и он почувствовал себя неловко. Вот он выпендривался, строевым ходил, а их мужья и сыновья лежат в земле…

– Что загрустил? – спросил его главнокомандующий.

– Да вот припомнилось… – ответил Николай.

– Что?

– Стихи.

– Прочти!

Николай кивнул:

– Я знаю, никакой моей вины

В