Серданов покачал головой и заявил:

— Камеры — это, конечно, хорошо, но вы сами допустили, что между британцами и французами, точнее сказать, между Хукесом и Венсе может быть сговор, направленный против российской команды. Стоит ли после этого отдавать электронный контроль в руки того же Венсе? Ведь мониторы, как вы сказали, будут находиться в караульном помещении.

— А запись? На ней отразится все, что происходило на участке в то или иное время.

Полковник вздохнул.

— Вам ли, тем более вашему секретарю, не знать, как хороший специалист может скорректировать запись, сделать монтаж так, что его не определить в условиях полигона? А позже до этих материалов никому никакого дела не будет.

— Я не думаю, что среди сослуживцев Венсе есть специалисты такого уровня.

— А если есть?

— Вы, господин Серданов, разбиваете мои доводы.

— Я намерен добиться того, чтобы финал хотя бы завершился в честной борьбе и победу одержал действительно сильнейший. От этого зависит очень многое, жизни сотен, даже тысяч людей.

— Хорошо. Вас устроит, если я распоряжусь допустить к дежурству у мониторов ваших и британских офицеров? Привлечение англичан создаст равные условия для команд.

— Наблюдатели у мониторов?

— Именно так.

— Мои офицеры будут находиться в караульном помещении?

— Вместе с британскими офицерами.

— Думаю, Венсе будет категорически против такого нововведения.

— Подразделение охраны и сам подполковник Венсе подчинены мне, и я вправе отдавать им приказы.

— Ну что ж! Это приемлемо. То же самое наблюдение, только в более комфортных условиях. Не посчитайте за наглость, но я прошу вас отдать приказ Венсе и довести его до Хукеса немедленно и при мне.

Канте улыбнулся и заявил:

— До чего ж вы, русские, настойчивы.

— Оттого и непобедимы.

— Скорей всего. Хорошо. Я выполню вашу просьбу. — Комиссар ООН взял со стола портативную станцию, нажал клавишу: — Господин Венсе!..

— Слушаю, господин комиссар, — ответил начальник охраны.

— Зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.

— Я сам хотел обратиться к вам по поводу непонятных действий вашего секретаря.

— Отлично, проходите, получите ответ на вопрос, волнующий вас.

— Через минуту буду.

Серданов слышал этот разговор.

— Что, сеньор Канте, не понравилось Венсе, что ваш секретарь устанавливает камеры?

— Не знаю, что ему понравилось, что нет. Докруш брал для этой работы людей Венсе, но, видимо, не информировал его об этом.

— В подразделении есть и другие офицеры, имеющие право принимать решение.

— Так, наверное, и было. Но… — договорить он не успел.

В кабинет вошел подполковник Венсе и резко спросил:

— Господин комиссар, что означает деятельность вашего секретаря?

Канте умел руководить людьми, устанавливать дистанцию между собой и подчиненными. Иначе он не стал бы комиссаром ООН.

— Так, господин подполковник, на полтона ниже и вежливей! Вы не с подчиненным разговариваете, хотя даже с ними не рекомендуется вести себя подобным образом. И потом, кто разрешил вам войти?

На скулах француза заиграли желваки.

— Пардон, сеньор, — процедил он и тут же обычным голосом спросил: — Разрешите войти, господин комиссар?

— Вы уже вошли. Проходите, присаживайтесь.

— С вашего позволения я постою!

— Как угодно. Не знаю, почему вы не в курсе, чем по моему приказу занимаются мой секретарь и ваши же солдаты. Так вот, они устанавливают по всему периметру камеры видеонаблюдения. Это решение принято лично мной, оно не обсуждается. Далее, в караульном помещении будут установлены мониторы, на которые станет поступать информация в режиме реального времени с одновременной записью. Это тоже сделает мой секретарь. Он же все подключит, наладит.

Венсе немного успокоился и сказал:

— Для обеспечения наблюдения мне потребуется ввести в караул специально обученных операторов.

— У вас нет таких?

— Ну почему же? В подразделение входит отделение радиоэлектронной борьбы.

— Прекрасно. Устанавливайте караул. Это в ваших полномочиях. Но я приказываю вам допустить к мониторам наблюдателей из команд России и Великобритании. Еще вот что. В случае выхода из строя хоть одной камеры либо появления помех начальник караула обязан поднять личный состав по тревоге и вывести его к периметру. Дальнейшие действия по моему указанию.

— Это уже слишком, господин комиссар! Русские и англичане в караульном помещении?!

— Вы забываете одну деталь, Венсе. У меня есть все полномочия на то, чтобы затребовать смену подразделения охраны без объяснения причин. Вы хотите, чтобы я обратился с этим в Нью-Йорк?

Венсе еле сдерживал себя. Но выступить против комиссара ООН он не мог. Этот упертый португалец, явно симпатизирующий русским, реально был готов использовать свои широчайшие полномочия. Если в случае с проверкой участка «А» он должен был принимать решение, согласованное с жюри, то в вопросах, касающихся всего остального, Канте имел право отдавать приказы. Он не преминул им воспользоваться.

— Извините, сеньор! Я погорячился, но поймите и меня. Мое подразделение не в первый раз охраняет подобные объекты. Еще никогда и никто не вмешивался в нашу деятельность.

— Я бы и не стал этого делать, мсье Венсе, если бы не отравление собак.

— Все понял. Один вопрос. Видеонаблюдение начинаем с выходом на службу нового караула?

— Да, с восемнадцати часов. Данные об операторах, график их дежурств прошу положить мне на стол в семнадцать тридцать, до развода.

— Есть, господин комиссар! Разрешите идти?

— Идите, мсье Венсе, и берегите нервы. От них все болезни.

— Я учту ваше пожелание. — Подполковник вышел.

— Не особо обрадовался начальник охраны, — проговорил Серданов.

— Это стандартная реакция. Люди не любят, когда кто-то вмешивается в их дела.

— По-моему, причина в другом. Но это только мои предположения, а они не могут быть непредвзятыми. Разрешите идти и мне, господин комиссар?

— Да, конечно. Не забудьте прислать вашего офицера на развод в семнадцать тридцать.

— Не забуду. Благодарю, — сказал Серданов и покинул служебный модуль.

Венсе шел к модулю, в котором размещалась британская команда, вне себя от ярости. Он не привык, чтобы с ним так обращались, и понимал, что Хукес теперь не перешлет деньги на его счет.