Начальник британской команды вышел навстречу Венсе в таком же разъяренном состоянии.

— Ты? Отлично! Как прикажешь понимать действия этого дерьмового португальца? Кто начальник охраны, ты или он?

— Чего ты орешь? Сзади Серданов. Он видит нас.

Хукес и Венсе прошли за торец модуля.

— Ты чего так кричишь на меня, полковник? Взбешен решением комиссара? Так пойди и выскажи ему свое недовольство. Мол, мы хотели преподнести русским еще один подарок, а ты нам мешаешь. Деньги предложи. Или набей ему морду. Вот только результатом подкупа комиссара станет немедленное снятие твоей команды с соревнований. Лицензию получат русские, как и неплохой гонорар за победу.

— Это все Серданов! Вот чертов проныра.

— Да, Вильям, он далеко не дурак, переигрывает тебя во всем.

— Черта с два!

— Да, переигрывает, независимо от результатов экспертизы. Резервная команда русских будет здесь часов в десять. Утром здоровые собаки и профессиональные саперы начнут гасить фору, полученную вами на первом этапе состязаний.

Физиономия Хукеса перекосилась от злобы.

— Ты злорадствуешь?

— Нет, Вильям, я тоже взбешен. Ведь теперь мне не видать денег как своих ушей, не так ли?

— Само собой! При условии, что мы не сможем установить особую мину.

Француз с удивлением посмотрел на британца и полюбопытствовал:

— Ты еще не выбросил из головы эту затею?

— Нет.

— Не понимаю. Мои люди не заметили бы вылазку на участок, твои тоже, но русский офицер ее не пропустит. Даже если ты обрядишь своего Кларка в шкуру змеи или в дополнительные лохмотья. Русские будут смотреть за участками во все глаза и заметят любое перемещение. Дальше тревога и поимка Кларка. В итоге снятие британской команды с состязаний, позор на весь мир.

— Но русский наблюдатель может и уснуть.

— Исключено. Или…

— Да! — прервал подполковника Хукес. — Чашечка кофе или чая с добавлением снотворного, действующего быстро и не определяющегося при анализе, и мы сможем работать. А русский офицер вряд ли станет сообщать начальству о том, что он уснул.

— Это твои люди не станут афишировать такую промашку. Русский офицер обязательно доложит своему командиру о внезапном сне после чашки кофе.

— Да и черт с ним, пусть докладывает. Пока он будет спать, мы и дело сделаем, и запись сможем скорректировать. У тебя же есть специалисты в области радиоэлектроники.

Венсе задумался.

— Не знаю. Далеко не факт, что русский примет от нас кофе или чай. Не силой же ему вливать. Другие средства применить не удастся. Я имею в виду газ, инъекцию.

— Но должен же быть какой-то выход из этого положения!

— Мой тебе совет, поищи его за пределами полигона. По-моему, было бы просто идеально, если бы русские банально не успели к завтрашнему старту.

Хукес опустил глаза и заявил:

— Я услышал тебя. Но с кофе попробуй. Препарат будет у моего офицера. Постоянно. Сообщай мне обо всех новостях.

— Ты узнаешь о них вместе со мной.

— Чертовы русские прохвосты! Будь моя воля, расстрелял бы!

— Все, Вильям, я пошел. Надо исполнять приказ этого недоноска Канте. Вот уж повезло тебе с комиссаром.

— Иди и работай!

Венсе ушел, Хукес остался на прежнем месте.

Акция по установке особой мины теперь выглядела слишком рискованной. Француз был прав. Русские офицеры станут внимательно отслеживать обстановку на участках. Они не уснут, не отвлекутся, не примут ни чай, ни кофе, даже разговаривать с коллегами не пожелают. Запускать в такой ситуации Кларка — загубить все дело.

А вот идея об опоздании резервной группы хороша. Здесь есть над чем подумать. В принципе, надо срочно связываться с Давеном. Но тот агент Флоренса, занятого экзотической охотой на крокодилов и змей.

Хукес прошел в свой модуль.

В это время сработала радиостанция. Это был Канте.

— Слушаю вас, господин комиссар.

— Суринамские специалисты закончили экспертизу, заключение лежит у меня на столе, сами токсикологи находятся в кабинете. Подходите, ознакомьтесь с результатом их работы.

— Да, сеньор Канте, иду!

Такое же предложение получил и полковник Серданов. До сеанса связи с генералом оставалось полчаса. Ничего страшного, если он задержится, зато доложит сразу и о переговорах, и о результатах экспертизы.

В кабинете находились комиссар, доктор Гарас, члены жюри Ван Сун и Андре Ридсон, а также полковник Хукес.

— Разрешите, господин комиссар? — спросил от входа Серданов.

— Проходите.

Российский полковник встал рядом с Хукесом.

Канте взглянул на Гараса:

— Господин доктор, озвучьте, пожалуйста, заключение экспертизы.

Суринамский специалист взял со стола лист бумаги и начал читать. Поначалу в документе не было ничего интересного. Официальная часть всегда скучна.

Наконец он огласил вердикт:

— Таким образом, в грунте, изъятом из мест закладки имитационных зарядов, использованных на состязаниях, никаких отравляющих веществ не обнаружено. — Доктор закончил читать отчет, опустил бумагу и добавил: — Мы должны были проверить и контейнер с кормом для собак, но посоветовались и решили не делать этого, так как предположение о преднамеренном выводе из строя собственных животных является абсурдным. А если это произошло случайно, то вина лежит на собственниках собак, от которых не поступало заявлений об отравлении животных пищей, доставленной из России. Следовательно, мы не имеем юридических оснований для проведения экспертизы.

— Заявлений оттого и нет, что наши коллеги сами, случайно, конечно, допустили отравление своих животных. Иного вывода сделать невозможно, — заявил Хукес.

Гарас кивнул и сказал:

— Да, отравление могло произойти путем попадания в организм животных крысиного яда, который нередко используется в собачьих питомниках. У меня все, господа. — Он передал заключение Канте.

Комиссар расписался в документе.

Это сделали и все остальные персоны, присутствующие в кабинете.

Потом Канте объявил:

— Отравление собак на контрольной полосе не подтверждено экспертизой. Поэтому второй этап финала начнется завтра в восемь часов утра. При этом британская команда уходит на этап с преимуществом в двадцать восемь минут. У кого есть вопросы?

Вопросов не было.

Хукес мог бы вслух усомниться в целесообразности усиления контроля над оставшимися участками, но не стал этого делать. Комиссар своего решения не отменит. Тем более что установка камер уже подходила к концу. Чрезмерная настойчивость по поводу отмены приказа сыграла бы только против Хукеса. Поэтому он и промолчал. Еще потому, что у него созрел новый план, подсказанный французом Венсе.