Он сел на диван, перекинув ногу на ногу и презрительно глядя на Милу.

– Как раз это я хорошо понимаю. А знаете, как называется моя игра – «Кто убил моих родителей?». Много лет я пыталась это выяснить. Приглядывалась к людям, которые меня окружали. И самыми заинтересованными в моей жизни оказались два человека: это мой дядюшка и вы, который на поверку также оказался моим родственником. И знаете, как я об этом узнала? Просматривая как-то старый фотоальбом моей матери, на одной из фотографий увидела моего, совсем молоденького еще, биологического отца, Сенчина Ивана Сергеевича, а рядом с ним человека, чем-то похожего на вас. К сожалению, имя незнакомца не было указано. Только дата, когда сделан снимок, и знак вопроса. Мою матушку, видимо, тоже заинтересовало, кем был тот, второй. И наверняка она спрашивала Ивана, но он не удосужился ей ответить. Или не успел. Но стоило мне предположить, что на фото вы, как все стало на свои места. Дата указывала на то, что Иван пропал вскоре после появления этого снимка. Тогда я занялась вашей родословной. Перерыла все архивы и выяснила, что у вас и моего отца Ивана одна мать, но разные отцы, то есть вы оба выросли в разных семьях. Пока все верно?

Троянов сидел, словно пригвожденный к месту, и не спускал невидящего взгляда с Милы. Он не мог вымолвить ни слова, погрузившись в воспоминания.

– Пойдем дальше. Когда родители Ивана умерли, никому и в голову не пришло сообщить об этом заграничной бабушке, матери его отца. Или времена были такие, что с заграницей никто не хотел связываться. Поэтому бабушка потеряла из виду семью сына, зато написала на Ивана завещание, оставив ему крупное состояние. После ее смерти наверняка очень дотошный нотариус разыскал Ивана… А как удалось прознать про завещание вам? Из-за него вы и встретились с Иваном? Именно тогда была сделана эта единственная фотография, где вы вдвоем с братом?

Троянов не проронил ни слова, лишь глаза его все больше разгорались злобой и ненавистью.

– Почему, передавая фото моей матери, Иван не рассказал ей о вас? Как-то странно, правда? Ведь он должен был обрадоваться появлению у него, круглого сироты, как он думал прежде, родного брата. Почему он этого не сделал? Не потому ли, что ему показалось странным ваше внезапное появление только после получения им сведений о наследстве? Он разгадал ваши намерения и понял, что вы явились за наследством? И что случилось потом? Он не захотел с вами делиться? Или согласился разделить поровну, но вы решили получить весь куш? Так это было или почти так?

Троянов упорно молчал, словно не зная, как реагировать на ее слова.

– Я, конечно, понимаю, что все это только мои домыслы. А потому и нахожусь теперь как меж двух огней. И пытаюсь понять, кто из вас двоих убил моего родного отца – вы или дядюшка? И почему кто-то из вас расправился с моей матушкой и приемным отцом? Не потому ли, что они оказались слишком близки к разгадке гибели Ивана? Однако при всем при этом я еще пытаюсь выжить сама! Я все время чувствую себя в роли подсадной утки: убийцей моих родителей окажется тот, кто попытается убить меня! У вас обоих тогда были мотивы, и есть сейчас. Лично у вас – заграничное наследство, принадлежащее моему отцу, но так его и не получившему, тогда как вы оказались единственным наследником. И теперь, как родственник, пытаетесь убить меня, чтобы завладеть и моим имуществом. У дядюшки – месть за поруганную честь несовершеннолетней сестры. От меня ему нужен только ребенок. А что со мной случится потом – погибну в автокатастрофе, как и мои родители? Так кто же из вас, моих дядюшек, – истинный убийца? Есть только один ответ: тот, кто попытается убить меня!

Все время, пока Мила говорила, Троянов лихорадочно соображал, кто же перед ним на самом деле: Люсенька или Мила Миланская? Глупенькой деревенской девушке вряд ли под силу раскопать всю эту давнюю и уже поросшую мхом историю. А вот умная расчетливая стерва, с которой даже сам черт не сладит, успешно могла это сделать. Мерзавка давно пытается вырваться из навязанной ей Трояновым опеки. Вот и проявила незаурядные способности, лишь бы избавиться от столь влиятельного и излишне досаждающего покровительства как одного, так и другого дядюшки. Птичке захотелось воли вольной. Да и наследство не помешает.

– Все, что ты здесь нагородила, лишь твои бездарные догадки. Ты – деревенская дурочка, а совсем не Мила Миланская. И хватит уже изображать из себя великую сыщицу. Ты самовольно облачилась в чужую шкуру и упорно не желаешь ее сбросить. Неужели так впору пришлась, что и расставаться жалко? Так я сдеру ее с тебя вместе с кожей!

– Очень страшно! И Люсенька бы точно испугалась. Но я – не она. Ну почему вы никак не хотите признать, что уже играете в мою игру, а не в свою?

– Так-так, значит, решила соскочить на ходу, не выполнив прежде своих договорных обязательств, подписанных со мной не иначе, как своей кровью? Или у тебя от успеха так головка дурная закружилась, что ты, хорошо устроившись, решила кинуть меня, своего благодетеля? Настолько заигралась, что уже не соображаешь, где явь, а где вымысел? Ты хоть помнишь, что я сам тебя в аэропорту встретил и сюда привез?

– Может, и привезли. Только не меня, а Люсеньку. И тут же затеяли эту бездарную игру против меня. Я все поняла только сегодня, когда вы отправили меня за деньгами. Неожиданно обнаружила пропажу своего сотового и, признаться, очень удивилась, так как прежде со мной такого конфуза не случалось. Пока лежала в ванной, приходя в себя от похмелья и полного отсутствия памяти о вчерашнем дне, решила позвонить дядюшке. Но его сотовый не отвечал. Тогда я позвонила в усадьбу. Трубку подняла Маняша. Я попросила позвать к телефону дядюшку, а эта дурища деревенская сначала как-то так радостно мне заявила, что он сейчас очень занят – со своей племянницей хозяйство осматривает, – и только после этого стала расспрашивать, кто звонит. Я наорала на нее за то, что она не узнала хозяйку, а эта карга старая обругала меня на чем свет стоит и бросила трубку! Я позвонила снова, но телефон уже был выключен. Я, конечно, осталась в полнейшем недоумении: о какой такой племяннице идет речь, ведь, кроме меня, у дядюшки вообще никаких родственников нет. Мне и так не по себе, а тут еще эта неизвестность. В общем, я пребывала в полной прострации. Мне даже начало казаться, что я потихоньку схожу с ума. Тогда я позвонила на конюшню. Так вот конюх подтвердил, что дядюшка действительно гуляет по имению со своей племянницей. А когда я спросила, как зовут его племянницу, он назвал мое имя… Не знаю, как я удержалась и не бросилась устраивать дядюшке и его новоявленной племяннице разборки. Ну, думаю, все, конец мне пришел: нашел старый хрыч мне замену и теперь какую-то неизвестную мне Людмилочку выдает за меня. А это значит, что он уже начал подготовку к моему устранению. В общем, испугалась жутко. Быстро собралась, взяла деньги и приехала к вам.

– Складно рассказываешь! – еле перевел дух Троянов, как завороженный слушая то ли Люсеньку, то ли Милу Миланскую и не решаясь выбрать, которой из двух верить. – Тогда почему сразу мне не открылась?

– А вдруг это вы ту неизвестную мне Людмилочку к дядюшке подослали? Должна же я была это выяснить? Я видела, как вы бросили в мой бокал что-то, и догадалась, что позавчера вы также опоили меня чем-то, скорее всего снотворным, так как я уж очень быстро заснула. Я незаметно для вас выплеснула содержимое бокала, притворившись, что выпила, и налила себе снова. А вы даже не удосужились проверить, так были уверены в своем успехе. Затем я сделала вид, что уснула. И тут на горизонте наконец появилась некая Мила-Люсенька. Чего я только не наслушалась! И теперь в курсе всех ваших планов.