— Ее стошнило на клеенку, — объяснила Аламена.

— Поезжай домой, — сказал Джонни. — И забери с собой эту шавку.

— Пошли, Спуки, — сказала Аламена.

Джонни взял Дульси на руки и отнес в спальню.

У лифта к Чинку подошли Гробовщик и Могильщик.

— Дрожишь, — заметил Могильщик.

— И вспотел, — добавил Гробовщик.

— Простудился, — пояснил Чинк.

— Это точно, — согласился Могильщик. — Самый верный способ простудиться — это валять дурака с чужой женой, да к тому же в доме ее мужа.

— Я занимался своими делами, — сообщил Чинк. — Почему бы и вам, полицейским, так не поступить?

— И это благодарность за то, что мы тебя спасли? — удивился Могильщик. — Мы же задержали его и дали тебе удрать.

— Хватит толковать с этим гадом, — жарко произнес Гробовщик. — Если он скажет хоть слово, я выбью ему все зубы.

— Только пусть сначала все-таки поговорит, — сказал Могильщик. — А то без зубов он будет шамкать, и нам его не понять.

На этаже остановился лифт. В него вошли все трое.

— Это нападение? — спросил Чинк.

Гробовщик ударил его в солнечное сплетение. Могильщику пришлось вмешаться, чтобы его партнер не наломал дров. Когда Чинк вышел из лифта между двумя детективами, он держался за живот так, словно боялся, что тот выпадет.

Чинк сидел на табуретке под прожектором в «Стукачином гнезде», где детектив Броди из отдела по расследованию убийств допрашивал его накануне утром.

Но теперь его допрашивали гарлемские детективы Могильщик Джонс и Гробовщик Джонсон, и это было не одно и то же.

Пот градом катил по его восковому лицу, его бежевый костюм можно было хоть выжимать. Он глядел на кучку мокрых банкнотов на столе больными, красными глазами.

— Я имею право на адвоката, — сказал Чинк.

Могильщик сидел на краешке стола перед ним, а Гробовщик таился в тени.

— Уже пять минут третьего, и пора бы нам получить ответы на наши вопросы.

— Но я имею право на адвоката, — умоляющим тоном произнес Чинк. — Сегодня утром сержант Броди сказал, что при допросе может присутствовать адвокат.

— Послушай, парень, — сказал Гробовщик, — Броди — из центрального управления и расследует убийства, как предписывает закон. Если за это время еще кого-то ухлопают, тем хуже для жертвы. Но мы с Могильщиком — деревенские сыщики из Гарлема, и нам не нравится, когда в нашей деревне кого-то убивают. Глядишь, укокошат кого-то из наших. Поэтому мы стараемся сделать так, чтобы людей поменьше убивали.

— А времени у нас в обрез, — добавил Могильщик.

Чинк вытер лицо платком.

— Если вы думаете, кто-то может убить меня… — начал он, но Гробовщик его перебил:

— Если бы тебя убили, я бы и пальцем не пошевельнул…

— Спокойно, Эд, — подал голос Могильщик, а затем обратился к Чинку: — У нас к тебе всего один вопрос, но нам нужен честный ответ. Ты действительно дал Дульси нож, которым зарезали Вэла? Преподобный сказал правду?

Чинк выдавил из себя усмешку:

— Говорят вам, я впервые слышу об этом ноже.

— Потому что, если ты действительно дал ей нож, — мягко продолжал Могильщик, — а Джонни нашел его и убил Вэла, он и ее убьет, если мы не вмешаемся. Это ясно, как божий день. А потом, глядишь, он и до тебя доберется.

— Вы, полицейские, думаете, что Вэл был черным Дилинджером или Аль Капоне, — сказал Чинк с ухмылкой, но его зубы стучали изо всех сил.

Могильщик перебил его опять, продолжая говорить мягко, вкрадчиво:

— Мы знаем, у тебя есть кое-что на Дульси, иначе она бы тебя и на порог не пустила в дом Джонни и не рискнула бы толковать с тобой тридцать три минуты по часам. И она бы не дала тебе семьсот двадцать долларов, чтобы ты помалкивал. — Он потрогал мокрую кучку долларов, потом убрал руку и вытер ее платком. — Грязные денежки-то! Кто из вас их облевал?

Чинк попытался ответить взглядом на взгляд, но не выдержал и отвел глаза, уставившись на большие плоские ступни Могильщика.

— Есть две возможности, — продолжал тот. — Либо ты дал ей нож, либо узнал, что Вэл знал о ней такое, что позволило ему требовать десять тысяч с Джонни. Вряд ли ты узнал это после нашей с тобой беседы: мы следили за тобой и знаем, что от себя ты поехал в клуб Джонни, а потом сюда, к нему домой, чтобы увидеть Дульси. Поэтому ты скорее всего знаешь о ноже.

Могильщик замолчал и стал ждать ответа Чинка. Чинк безмолвствовал.

Внезапно без слов Гробовщик выступил из темноты и ударил Чинка по затылку ребром ладони. Удар оглушил Чинка, заставив его податься вперед, и Гробовщик подхватил его под мышки, чтобы тот не упал.

Могильщик проворно выскочил из-за стола и надел наручники на лодыжки Чинка, еле-еле застегнув их. А Гробовщик закинул руки Чинка за спину и тоже надел на них наручники.

Молча они открыли дверь, подняли Чинка со стула и подвесили его на двери за скованные наручниками лодыжки, спиной к двери, так, что засов вонзился ему в позвоночник.

Затем Могильщик наступил носком на левую подмышку Чинка, Гробовщик на правую, и они одновременно нажали.

Чинка не оставляла мысль о десяти тысячах, которые он получит от Дульси, он исполнился решимости вытерпеть пытку. Он попытался закричать, но явно опоздал. Язык вывалился наружу, и он никак не мог его убрать. Глаза полезли из орбит. Он стал задыхаться.

— Можно снимать, — сказал Могильщик.

Чинка сняли, поставили на ноги, но стоять он не мог. Он покачнулся и стал падать лицом вперед, но Могильщик вовремя подхватил его и усадил на табуретку.

— Ну, говори, — сказал Гробовщик. — Выкладывай все начистоту.

— Ладно, — сказал Чинк, делая судорожное глотательное движение. — Нож ей дал я.

Обожженное лицо Гробовщика исказила судорога. Чинк машинально отпрянул, но Гробовщик только сжал и разжал кулаки.

— Когда ты дал ей нож? — спросил Могильщик.

— Тогда, когда сказал преподобный, — признался Чинк. — Один из членов нашего клуба, мистер Бернс, привез его из Лондона и подарил мне на Рождество, а я подарил ей.

— Зачем? — удивился Гробовщик.

— Ради хохмы. Она так боится Джонни, что я решил: это будет неплохая шутка.

— Шутка неплохая, — согласился Могильщик. — Ты бы это понял, когда нож оказался бы у тебя меж лопаток.

— Я думал, она сумеет утаить его от Джонни, — буркнул Чинк.

— Откуда ты знаешь, что он его нашел? — спросил Гробовщик.

— Учти, мы не в угадайку тут играем, — напомнил Могильщик.