Светлейший пусть катится к дьяволу со своим “заманчивым” предложением, потому что уж он-то стоит в моём списке доверия после испорченного йогурта. Да и участвовать в меж расовых разборках я точно не хочу — мне хватило супружеского противостояния со своим бывшим благоверным. Наверное, это и есть старость, когда ты не хочешь кому-то что-то доказывать, куда-то бежать, за кого-то воевать, а мечтаешь о тихой, спокойной жизни без тревог. Что-то бросает меня из крайности в крайность: то веду себя как буйный подросток, то, как сварливая старуха.

Стало как-то обидно за своё состояние, и я с тяжелым вздохом сползла под воду, оставляя на поверхности розовые острые коленки и пол головы. Дыхание пришлось задержать, но это странным образом меня успокаивало. Как и разглядывание на поверхности воды хаотичных бликов и кривых отражений. Думать больше ни о чём не хотелось, потому что в последнее время это действие приводит к очередным неутешительным выводам.

Пока я рассматривала свои коленки, торчащие из воды, в небольшое пространство походной ванной вклинился тот, кого я здесь точно была не рада видеть.

И как только он так тихо вошёл, что даже мой обострившийся слух не помог?

Не меняя своего положения, я прищурилась и посмотрела прямо в наглые глаза наполненные тьмой.

— Будь ты волчицей, то я после таких взглядов не рискнул бы подходить к тебе слишком близко, — задумчиво протянул Эрик.

Я фыркнула, выпуская остатки воздуха, и забурлила водой. На что альфа, снисходительно на меня посмотрев, начал медленно развязывать пояс, удерживающий полы его одежды вместе. В мой взгляд добавилось удивления и чтобы из-за этого не захлебнуться пришлось выныривать.

Хотелось вылететь из ванной пулей, когда Эрик как-то слишком эротично сбросил с себя верх одежды и, глядя мне прямо в глаза начал развязывать шнуровку на штанах. Однако рядом с этим оборотнем точно опасно щеголять голыми телесами. Он не сдержанный и тактичный Арон и без вариантов нагнёт меня и отымеет без прелюдий. С чего я так решила? Да потому что чёрные глаза альфы обещали мне именно это, если попытаюсь сбежать.

Эрик молча сбросил с себя остатки одежды и шагнул ко мне. Очень больших усилий стоило, чтобы в этот момент смотреть ему прямо в глаза, а не проследить за тёмной дорожкой, концентрирующейся в паху. Уровень секса был и без того взвинчен в этом мужчине.

Сев на бортик ванной, он наклонился так близко, что меня тут же окутал его запах — древесный, немного терпкий и с нотками чего-то такого, от чего я задышала глубже. По телу разлился жар, а грудь и внизу живота потяжелело. Мой взгляд то и дело принялся сползать на рельефную грудь, тёмные плоские соски и подтянутый живот мужа, из-за чего мне становилось только хуже. Эрик всего-то сидел рядом и смотрел на меня, а моё тело уже медленно, но верно сходило с ума.

Вдруг, муж резко вскинул руку и, ухватив меня за волосы на затылке, потянул немного вверх, чтобы я привстала из воды, и заставил откинуть голову назад. Это одновременно и возмутило и взбудоражило меня, но я даже не подумала сопротивляться. Губы сами распахнулись, а глаза наоборот закрылись. Чужое дыхание коснулось сначала уха, отдавая во мне искрами возбуждения, затем оно стало двигаться всё ниже и ниже, из-за чего тело покрылось мурашками, а когда оно сместилось на шею, я задрожала от предвкушения.

Эта извращённая прелюдия была самой странной и в тоже время из-за своей непохожести запоминающейся. Эрик всё медлил, не касаясь меня ни губами, ни пальцами руки свободной от моих волос. Он просто вдыхал мой запах, пока я лишалась рассудка от его аромата.

Я хотела этого мужчину и ненавидела его за это. Он даже не пытался наладить наше общение, сделав исключение лишь в первый раз ради того, чтобы я не стала лить слез и сопротивляться. А теперь он так просто вторгся в моё пространство и собирается взять то, что ему нужно, а мне даже не хватает воли его оттолкнуть. Лишь его взгляда, дыхания на моей коже и умопомрачительно приятного запаха хватило, чтобы я позабыла обо всём на свете.

И вот властная рука тянет за волосы сильнее, заставляя прогибаться в спине, при этом больше не пряча обнаженную грудь под водой. Прикосновение влажного языка я ощущаю так ярко и остро, что глаза распахиваются в недоверии. А когда горячие губы обхватывают кожу на шее, чтобы муж её слегка прикусил, между ног скручивается тугой узел желания.

«Ох, это слишком… хорошо….» — Ворочаются мысли пока ещё не успевшие полностью покинуть меня. Но недовольство своей собственной покорностью выходит из берегов вместе с моим:

— Да… чтоб ты провалился…, — эти слова в тишине шатра, наполненного лишь нашим дыханием, прозвучали набатом и, мы оба застыли.

Пока до меня доходило, что я всё же проговорилась, Эрик резко вырос надо мной и, притянув моё лицо к себе угрожающе спросил:

— Что ты только что сказала?

Упс, кажется, моя молчаливая, и относительно тихая жизнь подошла к концу.

Казалось, что вокруг нас даже стало темнее. Черты лица Эрика заострились, и теперь как будто на меня смотрит уже совсем не человеческая часть, а именно та, которая позволяет этому мужчине покрываться шерстью и отращивать когти.

Наверное, мне стоило испугаться, тут же проявить покорность, но именно в этот момент накатило всё, что копилось последние дни. Злость словно змея подняла голову, приготовившись атаковать.

Чего же это его так перекосило? Неужели из-за того, что было недостаточно почтения в голосе? Или же, потому что мои первые слова были не мольбой, а открытым вызовом? Ведь в обнаженном мужчине, по-звериному замершему надо мной, не замечалось и толики удивления. Ему точно было всё равно на то, что я заговорила, и вся тихая ярость направлена именно на смысл сказанного.

Сидеть в ванной на полусогнутых ногах, да еще и с прогибом в спине, пока горячие пальцы крепко держат волосы на затылке, было сомнительным удовольствием. И потому я решила не играть роли покладистой жены.

— Мне повторить? — без тени страха спросила у Эрика, прожигающего меня своими непроглядно чёрными глазами. — Не думала, что мне достался мало того что муж, не умеющий ухаживать за девушками, так ещё и со слабым слухом. Наверное, возраст сказывается. — Иронию и издёвку в моем голосе не распознал бы только ленивый.

Красивый разрез глаз альфы превратился в злые щёлочки, а его пальцы на моём затылке сжались сильнее, из-за чего я зашипела:

— Ты делаешь мне больно.

— Неужели? — пронеслось не менее внушительное шипение уже в исполнении Эрика. — А мне показалось, что тебя это заводит не меньше, чем испытывать моё терпение.

— Кто-то слишком много о себе возомнил, — ядовито отрезала, глядя как резко очерченный уголок губ ехидно изогнулся. — Разве тебе не говорили, что решать за кого-то это, по меньшей мере, эгоистично? Ты же так лишний раз доказываешь, что существует только твоё мнение. — Уголок губ медленно стал возвращаться в исходное положение, но я решила на этом не останавливаться. — Не думала, что великий альфа Туманных земель настолько самолюбив и не видит дальше собственного носа.