– Все равно. Надо только научиться слушать, – Лера вспомнила слова Милен, сказанные в лесу. – И верить.

– Ты закончила там?

– Да, закончила. Переложено ваше мясо.

– Ну, так давайте хавать, – Треска с помощью Паштета переставил кастрюли с плиты на стол. – Жрака уже поспела.

В кают-компании Мигель подчеркнуто сел подальше от Леры. Послушался. Не стал бередить раны. Говорили мало. Да что было обсуждать. Корабль шел своим ходом. Путешественники возвращались домой. Еда приятно согревала желудки, а за бортом уже воцарилась ночь.

После ужина все члены команды разбрелись по недрам «Грозного» кто куда. Взяв метеостанцию, Савельев вышел на палубу. Неторопливо разложился, сверился с показаниями чашечного измерителя скорости ветра. Постоял, вдохнул налетевший соленый морской бриз.

Ночь была почти безоблачная. На горизонте черным массивом на фоне бледного неба ясно виднелась чья-то земля. А над головой – звезды. Звезды без конца.

– Не спится? – позади Савельева на воздух вышел Тарас.

– Не-а, – отозвался метеоролог. – Смотри, земля.

Старпом шмыгнул носом, порылся в офицерском бушлате, неторопливо, с деловитостью скатал самокрутку, решив не засорять кассеты с палладиевой шихтой на борту. Пыхнул. С удовольствием вдохнул колючий дым, «куря в атмосферу».

– Это Шетландские острова, – наконец ответил он и поднял бинокль.

В наведенных окулярах темная масса, возвышающаяся над водой, стала намного ближе. В сумраке была различима изогнутая линия берега с глубокими ущельями и плато.

– Интересно, там есть кто-нибудь?

– Останавливаться не станем.

– Да я не об этом, – Савельев повертел в руке выключенный измеритель. – Просто так. Спросил.

– Может, и есть. После всего нами увиденного, почему бы и нет.

– Все-таки планета не до конца вымерла. А мы-то думали…

– Разбросаны только все. Кто наверху остался, кто под землей…

– А ты не жалеешь, что возвращаемся?

– В смысле? – отняв от лица бинокль, нахмурился Тарас.

– Ну как… Мы же побывали в стольких краях, где люди на поверхности живут. Дышат нормальным воздухом. А мы ведь опять под землю плывем. В противогазах опять ходить. Рентгены. Зараза-то никуда не делась.

– Там наши близкие и наш дом. В конце концов, не мы выбирали такую участь. Но нам этот крест нести.

– Да. Конечно, ты прав. И все же как-то несправедливо, – вздохнул Савельев.

Досмаливая самокрутку, старпом снова принялся разглядывать горизонт.

– Стоп, а это что такое…

– Где?

– Вон там, – не отнимая от глаз бинокля, Тарас вытянул руку. – Огни. Видишь?

– Вижу.

Действительно, на берегу, видные с многокилометрового расстояния – воздух был чистым, – показалось несколько мерцающих огоньков.

– Костры? – осторожно предположил Савельев. – Или пожар?

– Хрен его знает. Может, и костры, а может, фонари мощные, отсюда не разобрать.

Непонятных огоньков было не больше дюжины. Они располагались, вытянувшись в одну линию. Тусклые. Холодные. И далекие.

– Они сигналят? – почему-то вдруг предположил Савельев.

– Вряд ли. С такого расстояния нас, скорее всего, не видно.

В этот момент источники света пришли в движение и плавно стали подниматься вверх, как стайка спугнутых светлячков.

– Что за черт, – Тарас недоуменно смотрел, как огоньки кружат друг вокруг друга, а иногда замыкаясь в кольцо, прихотливо вращаются, словно в хороводе.

– Шаровые молнии?

– Это мне ты говоришь? Какая, к лешему, гроза, если на небе ни облачка?

– Тогда что это такое? – понизив голос, проговорил Савельев.

– Не знаю… Но чем бы оно ни было, это точно не люди.

Моряки некоторое время стояли и смотрели на танец неведомых светлячков. Неожиданно, еще немного покружившись, они один за другим плавно погасли. Далекий берег снова окутала тьма.

– Ну не галлюцинации же это, – растерянно пробормотал Савельев. – Не обман зрения…

– Нет. Но что это на самом деле, мы никогда не узнаем, – опустил бинокль на грудь Тарас. – Да и проверять, если честно, не хочется. Ладно. Ты закончил? Пора укладываться. Нам еще плыть и плыть.

– Да, пошли, – согласился Савельев, бросив последний взгляд на кутавшийся в ночь Шетландский архипелаг.

«Грозный» входил в Северное море. На вахту заступила ночная смена.

* * *

Когда в дверь церквушки постучали, отец Амвросий и двадцатилетний Мигель только закончили утренние молитвы и собирались чаевничать.

В небольшое полутемное помещение дохнуло холодом.

– Эй, ну вы где! – с порога прокричал раскрасневшийся на морозе Макмиллан, на капюшон куртки которого была нахлобучена неизменная ковбойская шляпа. – Вас только ждем.

– Идем-идем, – поднимаясь со стула, проворчал Амвросий и потянулся за висевшей в приделе курткой. – Чаю попить не дадут.

– Да никуда не денется ваш чай. Давайте! Все уже собрались! – выпалив все на одном дыхании, американец скрылся за дверью.

– Мальчишка, детство в одном месте заиграло, – усмехнулся в бороду батюшка.

На Южном полюсе царило лето, и полярники, решившие встряхнуться от круглосуточного просиживания штанов в своих блоках, как в консервных банках, решили устроить себе излюбленную в этих краях забаву. А именно – футбольный матч между командами соседних станций.

Ближе всех, буквально под боком, сидели бельгийцы, – и именно с ними-то в результате жеребьевки следовало провести дружеский матч.

Сначала участники матча хотели сделать футбольным арбитром отца Амвросия, как человека духовного и, соответственно, не падкого к соблазну судить только в одни ворота. Бельгийцы, вроде бы, против такого расклада ничего не имели. Но вот только сам отец Амвросий наотрез отказался, как его ни уговаривали.

После долгих препирательств и споров, в которых каждая сторона пыталась пропихнуть своего судью, методом простого жребия арбитром матча пришлось стать Льву Николаевичу Дубкову, начальнику станции «Новолазаревская». Это вызвало бурю возмущения с бельгийской стороны. Ведь всем был известен азарт Дубкова, если дело касалось футбола. Все прекрасно помнили лето две тысячи двенадцатого, когда он, небритый и злой, притащил на бельгийскую станцию ящик «контрабандного» виски, чем нанес существенный удар запасам «Новолазаревской». Новолазаревцы, конечно, высказали недовольство, но отнеслись даже с неким пониманием – спор есть спор. Ведь накануне Лев Николаевич поспорил с бельгийским начальником станции, что сборная России выйдет из группы. Однако итоговый результат игры с Грецией, 1–0 не в пользу россиян, явственно говорил о том, что с дядей Джеком по фамилии Дэниэлс придется расстаться.