* * *

«И когда же я смогу познакомиться с этим загадочным мужчиной?» – спросила Обри по телефону вечером, накануне того дня, когда Фрэнк устроил Майе прогулку на катере. Девушки договорились в тот вечер потусоваться, но Майя отменила встречу, что было ей не свойственно. Обычно она не подводила, но Фрэнк купил билеты в кино, сделав ей сюрприз, и она не смогла ему отказать.

Так когда же познакомить Обри с Фрэнком? Этот вопрос заставил Майю задуматься. У нее сложилось впечатление, что Фрэнк предпочитает проводить время наедине с ней, хотя на самом деле он никогда этого не говорил. Только услышав вопрос Обри, Майя осознала свое собственное нежелание представлять их друг другу. Ей было неприятно признаваться даже самой себе, что причина заключается в том, что, когда Обри входит в комнату, все головы поворачиваются в ее сторону, как цветы к солнцу. И Майя задумалась, что, возможно, именно она – а не Фрэнк – предпочитает проводить время только вдвоем.

– Алло? – говорит Обри.

Майя напоминает себе, что ей нельзя опаздывать сегодня вечером. В последнее время она была не очень хорошим другом, поэтому чувствует себя плохо, но не так плохо, как из-за Руби. Будет полезно поговорить с Обри: она хорошо разбирается в людях. Если кто-то и может истолковать его неоднозначные знаки внимания – подарки, романтические, но в то же время странно платонические прогулки, компакт-диск с любовной надписью, – то только она.

В восемь мама Майи уходит в ночную смену. У нее сложный график: дни напряженной работы чередуются с днями отдыха. Обычно у нее одна ночная смена в неделю, и тогда Майя спит в доме Обри. Она делает это не потому, что боится оставаться одна – это не так! – или потому, что это успокаивает маму, хотя это так и есть, а потому, что ей нравится бездельничать с Обри в ее комнате, разговаривать и слушать музыку или смотреть фильмы, курить травку, когда она у них есть, или тайком пить пиво из запасов ее отчима. Когда Майя упаковывает свою зубную щетку, ночную рубашку и сменное нижнее белье, ей приходит в голову, что сегодняшний вечер может быть последним подобным перед переездом в Бостон.

Она пообещала Обри, что будет у нее дома в девять, но мама уехала немного раньше, поэтому Майя решает отправится к подруге на велосипеде уже в восемь. Она надевает шлем и собирается выйти из дома, когда раздается стук в дверь. Уже стемнело, поэтому она встает на цыпочки и заглядывает в глазок. По ее лицу расплывается улыбка. Это как разряд электричества. За дверью – он.

Фрэнк улыбается в ответ, глядя прямо через глазок, словно видит ее. Она открывает дверь, сияя.

– Мне нужно было купить несколько таблеток от кашля для моего отца, так что я был поблизости… – Он бросает взгляд на велосипедный шлем, который она забыла надеть. – Ты собиралась уходить?

– Я как раз направлялась к Обри…

– Точно! Совсем забыл…

– Я могу задержаться минут на сорок. Хочешь войти? – Она открывает дверь пошире.

– Я не хочу, чтобы ты опоздала.

– Все нормально.

Он опускает взгляд на полиэтиленовый пакет в своей руке.

– Конечно, – говорит он. Он у нее в первый раз. Она ведет его к дивану, замечая только после того, как он прошел по ковру, что на его ботинках грязь. Ей придется прибраться до того, как вернется домой мама, но Майя не винит его за это – она должна была предупредить о правиле «дома-никакой-обуви». На нем те же белая футболка и темные джинсы, что и сегодня днем, и когда он садится рядом с ней, она чувствует запах солнца, земли и пота, который бывает от тяжелой работы. Должно быть, он трудился над своим домиком.

Он кладет руку на спинку дивана так, что почти обнимает ее, и она хочет откинуться на нее, но мешает мысль о Руби.

– Что новенького? – небрежно спрашивает он. Какое бы подавленное настроение ни было у него раньше, оно исчезло. Он улыбается.

– Да так… – пожимает Майя плечами, не глядя на него.

Его брови приподнимаются от ее тона. Она взвешивает, стоит ли расспросить его о компакт-диске, и решает не делать этого.

– Эй, – тихо говорит он. – С тобой все в порядке? – Она должна просто сказать ему о своих чувствах. Кровь приливает к ее лицу. Он берет ее за руки, нежно поворачивает к себе. Смотрит ей в глаза. – Поговори со мной.

– Мне действительно нравится проводить с тобой время, Фрэнк. Мне нравишься… ты. Возможно, больше, чем друг.

– Боже, как приятно слышать это от тебя!

– Правда?

Он выглядит так, будто вот-вот рассмеется, но в его глазах тепло.

– Только не говори мне, что ты не знала.

– Не знала что?

– Я имею в виду… я провожу все это время с тобой, потому что хочу быть только с тобой.

Ее глаза расширяются, а сердце сжимается. Она тает. Она готова ходить по комнате колесом.

– Я чувствую то же самое.

Он улыбается, но улыбка грустная, и Майя мысленно готовится рухнуть с небес на землю.

– Я просто не хочу, чтобы ты уезжала, – признается он. – Я должен постоянно напоминать себе, твердить, что я не должен слишком сближаться с тобой, что потом может быть больно. И все равно каждый раз, когда мы вместе, я просто…

Она целует его.

Сначала он удивляется, приоткрывает губы, словно хочет что-то сказать, но потом целует ее в ответ. Долгий, глубокий поцелуй, который раз и навсегда ответит на вопрос, что он чувствует к ней. Она тоже не хочет, чтобы ей причинили боль, но почему кто-то из них должен это делать? Она бы с радостью возвращалась сюда на автобусе каждые выходные. Она обвивает руками его шею.

Потом вспоминает про Обри и чуть отстраняется, но остается сидеть рядом, их лбы соприкасаются.

– Жаль, что мне нужно уезжать, – говорит она.

Он надувает губы.

– Может быть, ты могла бы встретиться с Обри в другой раз?

Она качает головой.

– Почему нет?

– Она моя лучшая подруга. В последнее время я и так часто игнорирую ее.

– Держу пари, она бы поняла.

Майе льстит его настойчивость, она даже замечает проблеск обиды в его глазах.

– Мне действительно жаль, – расстроенным тоном говорит она. – Но я не могу.

– Понимаю. Думаю, тогда тебе, наверное, пора идти.

Она бросает взгляд на часы – у нее еще есть десять минут.

– На самом деле я хотел тебе кое-что сообщить, – начинает он. По его тону она не может