быть, ей это показалось из-за преследующей ее бессонницы. Она отправила сообщение семи Руби, попросив их связаться с ней, если они знакомы с Фрэнком Беллами.

Она ждала.

Осталось всего два часа до того, как она сможет открыть джин. Она чувствовала себя так, словно внутри ее черепа пульсировал стробоскоп, придавая всем ее мыслям странные очертания. Ключ с острыми зубцами. Маленький Фрэнк заблудился в лесу, ища помощь, дверь, в которую можно постучать.

Она слышала, как мама вернулась домой с работы, но не пошла ее встречать.

Ее глаза болели от того, что она непрерывно смотрела в свой телефон. Запросы «Руби» и «Худ-Ривер» дали множество результатов в Google: видео с домашними животными, агента по недвижимости, победителя конкурса по правописанию, статью 1901 года о девочке, которую выбросили из коляски. Майя не смогла сузить круг поиска. Все, что у нее было, – это имя и город, где Фрэнк жил со своей матерью после развода родителей.

Когда Майя наткнулась на некролог восьмидесятилетней женщины, ей в голову пришла мрачная мысль, и она добавила к своему запросу слово «смерть». В результате выпало большое количество некрологов и нескольких статей. Население Худ-Ривер составляло менее восьми тысяч человек, так что спустя совсем немного времени она нашла заметку о женщине по имени Руби Гарза, погибшей при пожаре десять лет назад. Ей было девятнадцать, она училась на первом курсе Columbia Gorge Community College и недавно переехала в квартиру недалеко от центра города. Руби заснула, не задув свечу рядом со своей кроватью, и так и не проснулась. Она жила одна. На зернистой черно-белой фотографии была изображена девушка с темными волосами, темными глазами и детским лицом. Она умерла менее чем за два месяца до того, как Майя встретила Фрэнка в библиотеке. Примерно в то время, когда он покинул Худ-Ривер и переехал в Питтсфилд.

Двадцать один

Обри открывает дверь в безразмерной рубашке Tweety Bird, которую надевает перед сном, но не похоже, что она спала.

– Привет, прости, прости, прости…

Обри смотрит, как Фрэнк уезжает, и лишь мельком видит его лицо.

– Не переживай, – отвечает она. Но голос у нее ледяной, взгляд холодный. – Полагаю, он не хотел со мной встречаться?

– О, я… – Может быть, ей все-таки следовало их познакомить. – Просто мне показалось, что сейчас неподходящее время.

Обри приглашает ее внутрь. Свет выключен, в гостиной темно, если не считать голубого свечения: по телевизору идет повторный показ «Закона и порядка». Они тихо проходят мимо отчима Обри, похрапывающего в своем глубоком кресле, рядом в держателе стоит пиво. Майя удивлена, что он спит; что десятилетний брат Обри, Эрик, не растянулся на полу, играя в Game Boy; что не слышно, как ее мама разговаривает по телефону или снимает в подвале видео с упражнениями. В этом доме обычно гораздо шумнее, чем у Майи. Она чувствует себя ужасно из-за того, что опоздала.

Обри продолжает молчать, когда они входят в ее комнату. Из наушников на кровати доносится мелодия Tender Wallpaper – Майя узнает медленные барабаны. Банка апельсиновой газировки на прикроватном столике. В воздухе висит дым от свежевыкуренной сигареты, но весь дом пропах ими, так что никто ничего не заметит. Рождественские огни обрамляют открытое окно. У Майи отвисает челюсть, когда она видит время на будильнике. 11:42 ночи. Она опоздала на три часа.

– Ничего себе, мне действительно жаль, – бормочет она. – Я как раз собиралась ехать к тебе на велосипеде, когда Фрэнк появился у моего дома. Он зашел ненадолго, всего на несколько минут, но потом мы разговорились, и…

Обри пристально смотрит на нее.

– На чем ты сидишь?

– Что?! Ни на чем!

Обри прищуривает глаза. Она садится на кровать, останавливает диск на своем проигрывателе.

– Так что же произошло?

Майя устраивается рядом с ней, скрестив ноги. В окно дует легкий ветерок, ставший прохладным с наступлением ночи. Ее беспокойство отступает, пока она рассказывает Обри об их поцелуе и разговоре, который к нему привел. Майя так долго ждала этого, но на Обри это, похоже, не произвело впечатления. Даже не заинтересовало.

– А-а, так ты поэтому опоздала? – спрашивает она. – Потому что целовалась с Фрэнком?

– Нет, мы еще разговаривали. Он многое рассказал о своем домике.

Ухмылка мелькает на лице Обри.

– Тот, что он строит на заднем дворе его отца?

– Вовсе не на заднем дворе, – говорит Майя с ноткой обиды. – У его отца есть собственность рядом с государственным лесом. Дом стоит в лесу, Фрэнк его закончил. Он поведет меня посмотреть его завтра в час дня.

– Он отведет тебя в хижину в лесу. Это что, фильм ужасов?

– Ты бы так не говорила, если бы знала его.

– Неужели?

– Послушай, я же сказала, что мне жаль. И мне действительно жаль. Я должна была быть здесь в девять.

Обри смягчается, но в ее глазах читаются вопросы. Майя задумывается, не ревнует ли подруга. Она никогда не думала об этом раньше, но ее подозрение растет, когда Обри, кажется, теряет интерес к разговору о Фрэнке и предлагает посмотреть ужастик 80-х, где мужчина в маске охотится на подростков.

Они смотрят его по старому телевизору с видеомагнитофоном, который Обри приобрела на гаражной распродаже. Фильм тоже с гаражной распродажи, куплен на деньги, которые она заработала упаковщицей в Big Y. Фильм кровавый и страшный. Обычно за подобным просмотром они шутят, но сегодня вечером после нескольких колкостей Майи они просто наблюдают, и с каждым убийством выбор Обри этого фильма кажется пассивно-агрессивным. Она молчит, когда фильм заканчивается, и Майя решает, что подруга уснула, поэтому выключает телевизор и ложится рядом с Обри в постель. День был жаркий, но ночной воздух прохладен, поэтому она забирается под одеяло. Закрывает глаза.

– Что произойдет, когда ты уедешь в колледж? – спрашивает Обри.

– М-м-м?

– С тобой и Фрэнком. Что произойдет, когда ты уедешь?

– Не знаю, – бормочет Майя. – Может быть, я повременю с отъездом. – Только когда слова слетают с ее губ, она осознаёт, что обдумывала это, и теперь, когда произнесла вслух, понимает, что так и будет.

– Ты шутишь?

– Многие берут годичный перерыв, – говорит Майя, удивляясь, что не подумала об этом раньше. Какая разница, поедет она в университет в следующем году или на следующей неделе?

– Что, черт возьми, с тобой не так?! – вспыхивает Обри.

Майя не знает, что ответить. С ней все в порядке. И кто такая Обри, чтобы критиковать ее за то, что она решила остаться? Обри тоже будет здесь, она все еще работает в Big Y,