Чердак встретил ее тишиной и безмолвием, в котором витала безжизненность. Рэйна захлопнула дверь и медленно сползла по ней вниз, сглотнув вставший в горле ком.

Эта комната хранила все ее кошмары и тайны ее сознания. Чердак стал ее тюрьмой и одиночной стальной могилой. Рэйна так и не нашла смысл, который так яро искала после свершенного правосудия. И, не нащупывая этот якорь, медленно шла на дно.

За все это время Рэйна поняла только одно: оставшись одна, она умирала. Ее разбивали по кусочкам, крошили в порошок. У нее не оставалось тех, кому девушка могла бы довериться.

Все, что она обрела в Меласе, она тогда не оценила.

Ноша, что Рэйна взвалила на свои плечи, казалась ей невыносимой. И ей не с кем было ее разделить.

Никто бы не понял ее, кроме их. Тех, кому девушка открылась тогда в Меласе и кто ее принял. И тех, кого Рэйна позволила себе покинуть.

Сейчас она осталась одна без возможности отыскать кого-либо.

Каждый день Рэйна вставала и делала то, что необходимо. Она еле выносила то отчаяние, пустоту и одиночество. Тренировалась, падала и снова вставала, держась только за тот образ Саргона, когда он сказал, что она слабая и никчемная. Размазывала слезы по щекам, когда ее никто не видел, и упрямо продолжала тренировки.

Как человек Рэйна была хрупкой. И это… девушка принять не смогла.

Держалась только благодаря стальному стержню воли, что обрела в Меласе. Без него Рэйна бы окончательно рассыпалась в прах.

Она была обычной человеческой девчонкой, не знающей ни любви семьи, ни отдыха, ни теплоты отношений, ни безвозмездных подарков. Была заморышем и мешком для битья. А без цели она вообще представляла из себя отвратительнейшее зрелище. И, смотря на себя в зеркало, Рэйна не узнавала ту, кем она стала в Меласе, в отражении сломленной девушки. Не видела ни огня, ни эмоций, некогда бушующих в ее теле. Словно вместе с исполненным долгом забрали и всю ее сущность.

Раньше ярость и гнев выплескивались из нее через край как из дикой кошки. Сейчас же все это словно вылилось и безвозвратно ушло в бездну. Последними эмоциями, которые покинули девушку, были печаль и страх. Они прорвались через ее плотину в последнюю очередь.

Но ушли и они.

Теперь ее внутренняя чаша была пуста. Не осталось ничего, что делало бы ее самой собой.

Девушка испробовала все возможные средства. Даже брала у Киары компас ее отца в попытках отыскать своих друзей. Но тот ничего ей не показал на этот запрос, а на другой, где Рэйна спросила, где ей искать желаемое, компас послал видение роскошного дворца фейри. Это был для нее единственный след, по которому она могла пойти.

Сидя на полу, Рэйна понимала, что завтра она встретится с этим человеком снова и оговорит детали. Цель, даже немыслимая и опасная, могла помочь ей снова встать на ноги, а не завалиться от бессилия на кровать. Тем более, что все то, что требовалось для выполнения этого заказа, у нее было. И еще оставалась вторая месть тому, кто тоже косвенно был причастен к ее гибели.

Но если ее недуг и дальше продолжит изводить Рэйну, то девушка не справится. Не сможет продержаться дольше двух ночей вне дома. А она должна. Ведь там не будет заклинаний, наложенных на ее комнату.

Столько недель девушка пыталась сломить это чудовище и теперь, наконец, Рэйна была обязана нанести финальный удар.

Рэйна встала с пола и подошла к зеркалу. Отражение хитро мигнуло ей серебряными глазами цвета расплавленного металла, что ярко загорелись в полутьме комнаты.

– Я знаю, ты меня слышишь, – сказала она самой себе. Точнее тому, что сидело глубоко внутри нее. – Вылезай и покажись.

Голос, звучавший часто в ее сознании, Рэйна помнила еще по тому дню в лабиринте Авеля. Девушка знала того монстра, который обещал ей игру «либо она, либо ее».

– Вылезай.

Отражение вновь блеснуло глазами, а затем скривилось в ухмылке. Появились рога и крылья, вылезли когти и клыки. Кожа побледнела и сделалась серебряной.

– Соскучилась?

– Очень, – отчеканила Рэйна, не в настроении играть в дипломатию.

– Что же ты не держишь в руках тот поводок, о котором ты раньше так хвалилась? – отражение склонило голову на бок и обнажило клыки. – Хочешь признаться, что проиграла? Тогда буду рада это услышать.

– Нет, хочу лишь понять, как обычный металл в моем организме смог завладеть частью моего сознания.

– Обычный металл?

Отражение сощурилось. Кажется, оно было недовольно словами, которые подобрала Рэйна. Но девушке было все равно на чувства чудовища, сидящего внутри нее и уничтожающего ее.

– Ты – лишь моя новая сила, которую я вырвала, вернувшись из Меласа. Ты не имеешь надо мной власти. Я управляю своим телом и своими способностями. Понятно?

Чудовище расхохоталось так, будто Рэйна сказала смешную шутку.

– Я почти тебя подчинила. Смирись, моя дорогая! Ты моя. И скоро это тело тоже станет моим.

– Нет.

– Что значит нет? – резко перестав хохотать, уточнило отражение.

– Нет значит нет, дорогуша, – процедила сквозь сомкнутые зубы Рэйна. – Подчиняйся.

– Ишь ты! Чего удумала!

– Подчиняйся.

Рэйна напрягла все свои силы, бросив их на борьбу с укоренившейся заразой, выпивая из той всю силу и направляя себе.

Монстр в отражении заверещал так, что Рэйне подумалось, что сейчас ее перепонки лопнут вместе с черепной коробкой. Но она продолжила гнуть, видя, как на глазах тает та стальная сущность, отдавая ей все, чем та владела.

– Подчиняйся.

Из носа Рэйны потекла струйка крови. Отражение металось внутри рамы зеркала. Девушка закрыла глаза, напрягая все оставшиеся моральные силы для противостояния, и выдохнула:

– Подчиняйся.

Когда она открыла глаза, существа в зеркале больше не было – лишь ее обычное отражение. Не было его и в ее теле, равно как и боли. Рэйна больше не ощущала страданий, сомнений и кошмаров, преследующих ее во сне и наяву.

В ее голове повисла звенящая и такая радостная тишина.

На следующий день она сидела за тем же столом и ждала деталей от пришедшего в их таверну достоверного человека. Рэйна планировала поговорить с ним сама, но в дело вмешались Тарак и Киара, которые ворвались в пустой зал и закрыли за собой двери. Они не сели на стулья возле Рэйны, а остались стоять, выражая ей свое недовольство участие девушки в данной затее.

А вот человека в капюшоне, казалось, ничуть это не смутило. Второй раз Рэйна ловила себя на мысли, что этот голос