сетевой безопасности. Мэй знала презентацию наизусть. Она считала Микаэлу своей подругой и помогала ей разобраться в различных методах псевдоанонимизации. Эра «Зума» еще не наступила, и зачарованная аудитория поглощала слайды один за другим, как пирожные, разложенные на стойке регистрации рядом с модными именными бейджами и подарочными блокнотами от Интерпола. Она прошла мимо, подняв вверх большие пальцы: «Давай, Микаэла!» Микаэла, продолжая свою плавную сладкозвучную речь, незаметно помахала рукой. «Спасибо!»

Мэй проскользнула через боковую дверь, ведущую в широкий коридор с высоким футуристическим стеклянным фасадом. Это место скорее напоминало мостик космического корабля с видом на обитаемые планеты, чем здание штаб-квартиры солидной организации. Даниель Новак, ненадолго передав командный центр другому, поднялся ей навстречу.

– Мэй, – пропел он. – Вы знакомы с профессором Цзао Чжуном?

– Нет, не знакома. Но из-под вашего пера еще не вышло ничего такого, чего я не прочла бы от корки до корки. – Искра из ее глаз утонула в фонтане искр из его.

– Для меня это большая честь. Даниель рассказал мне о вас. Это ведь ваша команда разработала NARCISSUS?

– Да, только мы называем его MANU. Я вхожу в команду доктора Ману.

– Она и есть команда Ману, – заявил Новак, желая дать понять, что эта красивая девушка – будущее полицейских расследований.

– Что ж, это гораздо интереснее, чем наша работа в Пекине, – сказал Чжун.

– Важнее вашей работы нет ничего, профессор Чжун, – возразила Мэй. – Вы меняете мир.

– Мир не меняется, Мэй. Он лишь раскрывает себя.

Они втроем прогулялись по длинному футуристическому коридору. Впервые в жизни Мэй Ни, своевольная сельская девушка из Ушаня, ощутила пьянящий эффект успеха. Цзао Чжун был полубогом в области машинного обучения и, по слухам, стоял за самыми важными архитектурами китайской системы социальных кредитов. В свои 46 лет он был неугомонным первопроходцем, частью истории страны, а также автором самого глубокого исследования по решению проблемы управления искусственным интеллектом. Мэй также заметила, бросив застенчивый взгляд, что он весьма симпатичный мужчина.

– У нас с доктором Новаком давние отношения, – начал Чжун.

– С того времени, когда Европейский союз и Китай только начали сотрудничать в сетевом пространстве, – добавил Даниель.

– Он попросил меня ознакомиться с вашей программой.

Мэй едва удержалась от вздоха.

– Конечно. Доктор Ману…

– Доктор Ману всегда предоставляет нам свободный доступ, – вставил Новак, – но сейчас его нет в Сингапуре.

– Не окажете ли вы мне честь, лично ознакомив с основными пунктами? – спросил Чжун.

При любых других обстоятельствах Мэй Ни сослалась бы на недостаточную разработанность экспериментальной программы и любезно предложила обратиться к своему непосредственному начальнику, находящемуся в Греции. Но профессору Цзао Чжуну она сказала только:

– Я к вашим услугам.

Они провели два часа бок о бок на ее рабочем месте, где, по настоянию Новака, Мэй подробно объяснила программную архитектуру многофакторного анализа сетевых блоков. Чжун слушал внимательно, почти не перебивая, задавал вопросы о ключевых вариантах архитектуры и время от времени просил провести демонстрацию. Поскольку обсудить успели далеко не все, разговор решено было продолжить в кафетерии лаборатории. Словно зачарованная, Мэй слушала рассказ знаменитости о его собственной работе, в том числе о взаимодействии китайского правительства с «ТенСент», «Байду», «Алибабой» и другими крупными компаниями.

– Мы работаем ради достижения общей цели.

– Я бы хотела, чтобы и у нас все было так же, – призналась Мэй. – Иногда приходится буквально умолять. Или гонять данные вручную.

– Верно, – улыбнулся Чжун. – Наша проблема не в данных.

Он попросил называть его Цзао. Официально он значился главой Центра статистики и машинного обучения при Университете Цинхуа в Пекине, но, по слухам, при составлении пятилетних планов партия отдавала предпочтение Цзао перед Мао.

– Проблема в политиках, – добавил он. – В том, что они понимают, чего они не понимают, что они якобы понимают… Но это верно в отношении всех стран. С данными или без них.

– Разделение интернета на восточный и западный – это преступление! – неожиданно для себя самой выпалила Мэй.

Он не ответил, но кивком выразил молчаливое согласие.

– У нас есть возможности для решения множества проблем, – пояснила она. – Все, чего не хватает нашим моделям, это конечные точки.

– Эпидемии. Болезни. Кто знает, что еще принесет будущее? – согласился Цзао. – А что вы делаете в этом мире, Мэй?

– Я… – Она вздохнула, разводя руками.

– Никогда не сдавайтесь, Мэй. Идите туда, где найдете лучшие данные.

Она улыбнулась.

– Вы предлагаете мне работу, профессор Чжун?

– Еще нет. Но у меня такое чувство, что скоро вы попросите у меня доступ к данным.

– Я не вернусь в Китай, – сказала Мэй. – Наша работа здесь имеет огромное значение.

– Да, это здорово, – согласился он, откидываясь на спинку стула и переводя дыхание. – До тех пор, пока вы делаете ее правильно.

Ее глаза на мгновение вспыхнули, готовые поглотить все.

– Шестнадцать подозреваемых в убийстве, про которых вы говорили… – мягко начал Цзао.

– Да? – Мэй затаила дыхание.

– Это много.

– Почему? – Казалось, его ответа ждал весь мир, все, что было, и все, что когда-либо будет.

– О… я не могу вам сказать, мисс Ни.

Она вопросительно посмотрел на него – в его глазах играл игривый блеск.

– Если скажу сейчас, то лишу вас веской причины показывать мне Сингапур, – сказал Цзао.

46

Избегая Марина-Сэндс и делового района, Мэй заказала столик на двоих в открытом трамвае, путешествующем по парку «Ночное сафари». В этом было что-то сюрреалистическое: молодые пары и семьи отправлялись навстречу приключениям под звуки африканской музыки, чтобы понаблюдать за ночной жизнью животных.

Здесь, на свободе, вне стеклянных стен Интерпола, Цзао Чжун выглядел еще моложе. Каждый из них воспользовался моментом, чтобы перед встречей привести себя в порядок. Мэй появилась в простой блузке на пуговицах и темном джемпере с v-образным вырезом, как будто собралась на собеседование, а не на вечернюю прогулку. Она знала, что ребята на работе называют это парадной формой Мэй, поскольку обычно она выглядела одинаково каждый день; но эта форма была ей к лицу.

Она начала разговор:

– Вы часто бываете в Сингапуре?

– Бывал несколько раз, – признался он с улыбкой. – Сингапур – это не только банки и танкеры. Через него проходят подводные кабели.

– Не говоря уже о слонах. – Мэй кивком указала на слоновье стадо, совершающее вечернюю прогулку.

– Конечно!

– Ладно, Цзао, – не выдержала она. – В чем наша ошибка?

– То, что вы сделали, очень умно, – начал он. – Вы взяли поведенческие паттерны и выстроили их в иерархическую систему. И конфигурировали сообщения, полученные из социальных сетей. Чтобы сопоставить их с характеристиками людей, способных на убийство, и – если я вас правильно понимаю – с определенной