Не надо так жадничать. Простите, мне очень неловко. – Миюки опустила ложку на стол.

– Да ну, глупости. Кто ж такую простую еду ест, как в дорогущем ресторане, соблюдая все премудрости этикета? А для шефа и вовсе удовольствие наблюдать, как гость уплетает его стряпню за обе щеки.

– Вы меня успокоили. Я сама из очень простой семьи. – Миюки допила воду и поставила стакан на стол.

– Главное, чтобы вкусно было. Немного передохните, а потом я провожу вас в агентство. Коиси уже ждет.

– Выходит, я заставила ее ждать? Даже не подумала поторопиться, расселась тут. – Вытерев рот платком, Миюки поклонилась Нагарэ.

– Не спешите. Может, заварить вам еще чаю?

– Нет, спасибо. Идемте. – Поднявшись со стула, Миюки расправила плечи.

* * *

На стенах длинного коридора висело множество фотографий. Миюки периодически останавливалась, разглядывая то одну, то другую.

– Это все я готовил. Храню эти снимки вместо кулинарной книги, если можно так сказать, – обернулся к ней Нагарэ.

– Тут ведь не только киотская кухня. Вы, я смотрю, и удон когда-то готовили, – заметила Миюки, приблизившись к одной из фотографий.

– Моя жена его любила. В последние дни перед смертью только удон и могла есть. – Нагарэ отвернулся.

– Я тоже его обожаю. Мы с мамой всего один раз ходили вместе в закусочную и там ели удон. Теперь это мое любимое блюдо. – В этот момент она будто говорила сама с собой.

– Что ж, дальше вами займется Коиси. – Нагарэ открыл перед ней дверь, а затем ушел обратно в обеденный зал.

* * *

– Садитесь, пожалуйста, – Коиси указала ей на диван. Миюки устроилась прямо по центру. – Не могли бы вы заполнить эту форму? – Коиси положила на журнальный столик планшет с закрепленной на нем бумагой.

Миюки быстро вписала ответы и протянула планшет обратно.

– Миюки Акикава. Профессия – литератор. Писательством занимаетесь, значит? А что именно пишете? Журнальные статьи или?.. – поинтересовалась Коиси, не отрываясь от анкеты.

– Нет, не статьи. Книги.

– Книги? Художественные?

– Да, что-то вроде.

– Какие, например? – подняла глаза Коиси.

– В основном любовные романы. – Миюки отвела взгляд.

– Обожаю романтику! Постоянно читаю такие книжки. А вы издаетесь под своим именем? – Глаза у Коиси заблестели.

– Нет, я взяла псевдоним. Миюки Аки, – поежилась Миюки.

– Что?! Правда? Так вы та самая Миюки Аки? – удивленно воскликнула Коиси, уставившись на нее.

– Пожалуйста, не смотрите на меня так. Мне неловко. – Миюки закрыла лицо руками.

– Вот это да! Так вот вы какая в обычной жизни. И вы что же, всегда так выглядите?

– Вовсе нет! Обычно я в таком виде не хожу. Мне редакторы посоветовали сменить имидж, – потупившись, объяснила Миюки.

– Да уж, изменения налицо. Вас представляют роковой красоткой, а на самом деле вы очень скромная и симпатичная.

– С самого начала я была против всего этого. Да и теперь мне эта игра в переодевания не очень нравится, но куда деваться.

– Приходится соответствовать драматичному содержанию ваших книг. У вас и манера речи, кстати, необычная. Это тоже часть игры?

В ответ на вопрос Коиси Миюки лишь молча кивнула.

– Надо же, оказывается, и писателям приходится нелегко, – посочувствовала Коиси. – Но мы отклонились от темы. Итак, что вы разыскиваете? – Она открыла блокнот.

– Крокеты, – тихо произнесла Миюки.

– Простите, это, конечно, не смешно, и все же… – Коиси хихикнула. – Ваши откровенные сюжеты – и крокеты? Не знаю почему, но это меня веселит.

– И правда, между мной и крокетами – пропасть, – наконец улыбнулась Миюки.

– Простите, я увлеклась. Расскажите поподробнее об этих крокетах. – Коиси приготовилась записывать.

– Это еще более стыдная история. Или, лучше сказать, неприятная…

В ожидании, когда Миюки продолжит, Коиси придвинулась чуть ближе к ней. Та же молчала, ее напряженная фигура свидетельствовала о волнении.

– Если вы не хотите о чем-то упоминать, можете пропустить детали, – пришла ей на помощь Коиси.

– Благодарю. Но если вы не будете знать всей правды, то не сможете их разыскать, – Миюки выпрямилась и продолжила: – Я была испорченным ребенком. Началось все в пятом классе младшей школы. Тогда я перестала регулярно посещать занятия.

– Может, вам просто было скучно на уроках.

– Росла я без отца, мы жили с матерью вдвоем. Деньги у нас не водились. Думаю, в этом и был корень всех проблем. Но понимание этого пришло ко мне теперь, а тогда я чувствовала постоянное раздражение – почему именно я должна так страдать?

– Да уж, ничего общего с Миюки Аки.

– У мамы была подработка, так что дома она практически не появлялась. С того момента, как я приходила из школы, и до часов семи вечера я была в одиночестве, голодала. Это повторялось каждый день.

– Голодный ребенок – что может быть ужаснее! Но и маме вашей, наверное, нелегко приходилось.

– Нельзя же убиваться на работе, не обращая внимания на все остальное. Я это понимала, даже будучи ребенком. Мать могла получать пособие или найти другую работу, где ей платили бы больше. Но она не сделала ни того, ни другого. Помню, я лишь раз спросила ее об этом, когда перешла в среднюю школу. Она промямлила какую-то чушь про долг и про то, что ей так помогли на ее нынешней подработке. Может, и так, но в итоге все последствия ее поступков легли на мои плечи. – Миюки, нахмурившись, говорила очень быстро.

– Откуда у ребенка такие взрослые рассуждения?

– Так уж получилось. Атмосфера дома была соответствующая, так что и друзей у меня почти не было. Я целыми днями читала книжки, которые брала в библиотеке. Мама находила это занятие ужасно скучным.

– И все-таки, крокеты она готовила вкусные?

– Вовсе нет, – возразила Миюки.

– Тогда где же вы их ели? – смутилась Коиси.

– Мама готовила обычно тушеные овощи, мисо-суп или тонко нарезанное жареное мясо. Наверное, сказывалась бедность. Крокеты же в наше меню никогда не входили. – Запнувшись, Миюки вновь опустила взгляд на поверхность журнального столика. Коиси, затаив дыхание, ждала, когда та продолжит.

Прошло всего несколько секунд, но в голове у гостьи пронеслось столько мыслей, что эти мгновения показались ей вечностью. Наконец решившись, она заговорила:

– Я их украла.

Коиси, не ожидавшая такого, промолчала.

– По дороге домой из школы я проходила мимо лавки, где торговали мясом. А рядом с ней был пустырь, на котором стояло что-то вроде уличного ларька. Там старушка продавала крокеты. То есть не только крокеты, еще свиные котлеты, рубленые котлеты и котлеты из ветчины. Народ там всегда толпился. Все потому, что больше нигде в округе крокеты было не купить.

– Раньше такие ларьки были повсюду. У нас здесь даже осталось несколько. – Довольная, что ей удалось