Заметив, что его слова не понравились Уиггинзу, Сатеруэйт сказал:

— Эй, приятель, я угощу тебя в Лондоне роскошным обедом.

Уиггинз улыбнулся.

— Я сам буду выбирать блюда.

— Нет, выбирать буду я. Чтобы блюдо было не дороже десяти фунтов.

— Скряга.

Помолчав несколько минут, Сатеруэйт снова обратился к Уиггинзу:

— Все будет хорошо. Ты сбросишь бомбы на цель, и если точно попадешь, то я для тебя пролечу над аркой Августа.

— Аврелия.

— Ну ладно.

Уиггинз откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он понял, что Сатеруэйт даже превзошел свой лимит слов на время полета, и посчитал это своей маленькой победой.

Теперь надо было подумать о предстоящей операции, ведь это его первый боевой вылет. Если возникнут какие-либо сомнения в целесообразности бомбежки, он напомнит себе, что все намеченные цели — в том числе и его цели — исключительно военные объекты. Офицер, проводивший инструктаж на базе в Англии, назвал объект в Эль-Азизии «Университетом джихада», имея в виду, что это лагерь для подготовки террористов, однако добавил: «Возможно, на территории объекта могут находиться и гражданские лица».

Уиггинз подумал об этом, а затем отогнал прочь все мысли.

Асад Халил старался побороть два основных инстинкта: половой и самосохранения.

Он в нетерпении бродил по плоской крыше. Отец назвал его Асад, что означало «лев», и, похоже, Халил — сознательно или бессознательно — овладел повадками этого великого зверя, включая привычку бродить кругами. Внезапно Халил остановился и посмотрел на небо.

Габли — горячий сильный южный ветер из Сахары — продувал северные территории Ливии, устремляясь к Средиземному морю. Ночное небо казалось мутным — это луну и звезды затуманивали заполнившие воздух песчинки.

Халил посмотрел на светящийся циферблат своих часов: час сорок шесть. Багира, дочь капитана Хабиба Надира, должна была прийти ровно в два часа ночи. Интересно, придет она? А вдруг ее поймают? А если поймают, признается ли она, куда и к кому шла на свидание? Последняя вероятность сильно тревожила Асада Халила. Сейчас, в свои шестнадцать лет, он, возможно, находился либо в получасе от первого сексуального опыта, либо от плахи палача. Асад мысленно представил себе жуткую картину: он стоит на коленях, склонив голову, а огромный палач-профессионал, который был известен только как Сулейман, резко бьет по его шее гигантской турецкой саблей. Халил почувствовал, как напряглось все тело, а на лбу выступил пот.

Асад подошел к маленькому сараю, стоявшему на плоской крыше. Двери у сарая не было, и он взглянул вниз на лестницу, ожидая увидеть либо Багиру, либо ее отца в сопровождении вооруженных охранников. Это настоящее безумие, подумал Халил.

Он двинулся к северному краю. Бетонную крышу окружал высокий, доходивший ему до плеч зубчатый парапет. Само здание было двухэтажным, его построили итальянцы, когда хозяйничали в Ливии. И тогда, и сейчас это был склад для хранения военного имущества, поэтому здание находилось вдалеке от центра военного городка, известного как Эль-Азизия. Бывшие итальянские казармы являлись теперь военной штаб-квартирой, а иногда и резиденцией Великого лидера, полковника Муамара Каддафи, который сегодня вечером прибыл в Эль-Азизию. Халил, да и все в Ливии, знали, что Великий лидер имеет привычку часто менять местонахождение и что непредсказуемые перемещения Каддафи служили ему защитой как от убийц, так и от действий американских военных.

Неожиданное появление Каддафи в Эль-Азизии могло расстроить планы Халила, поскольку охрана примет сегодня ночью повышенные меры предосторожности, и, похоже, сам Аллах делал сегодняшнее приключение Асада сложным и опасным.

Он нисколько не сомневался в том, что это Сатана вселил в него греховную страсть к Багире, Сатана заставил его видеть в снах, как она, обнаженная, идет по пескам пустыни, озаренная лунным светом. Асад Халил никогда не видел обнаженной женщины, но он разглядывал журналы из Германии и представлял себе, как будет выглядеть Багира без чадры и без одежды. Представлял в воображении каждый изгиб ее тела, длинные волосы, касающиеся голых плеч, вспоминал ее нос и рот, которые видел, когда они были детьми, то есть до того момента, как она надела чадру. Асад понимал, что сейчас она выглядит иначе, но, как ни странно, по-прежнему видел в воображении детское лицо на женском теле. Он представлял себе ее округлые бедра, волосатый лобок, обнаженные ноги и ляжки… Асад почувствовал, как бешено заколотилось сердце в груди, а во рту пересохло.

Он устремил взгляд на север. Огни Триполи в двадцати километрах отсюда были достаточно яркими, чтобы их можно было видеть сквозь песчаную пелену. А позади Триполи чернело Средиземное море. Эль-Азизию окружала высохшая земля, по которой были разбросаны оливковые рощи, финиковые пальмы да пара колодцев.

Асад вгляделся в территорию военного городка. Внизу все было тихо: ни охранников, ни машин. Некоторая активность наблюдалась лишь вокруг резиденции полковника Каддафи, зданий штаба и центра связи. Вроде бы никакой повышенной бдительности, и все же у Халила появилось предчувствие, что что-то не так.

Он снова посмотрел на часы: ровно два, а Багиры нет. Подойдя к углу крыши, Асад опустился на колени, расстелил молитвенный коврик и положил на него Коран. Если за ним придут, то найдут его молящимся и читающим Коран. Возможно, это спасет его. Но скорее всего, они правильно догадаются, что Коран — это всего лишь уловка, а молитвенный коврик предназначен для обнаженного тела Багиры. А тогда его кощунство будет наказано так жестоко, что он будет молить о том, чтобы ему отрубили голову. А Багира… ее скорее всего забьют насмерть камнями.

И все же, несмотря ни на что, Асад не побежал в дом матери. Он решил: будь что будет.

Асад вспомнил о том, как впервые заметил Багиру в доме ее отца. Капитан Хабиб Надир, как и отец Халила, был любимцем полковника Каддафи. Все три семьи были довольно дружны. Отец Халила, как и отец Багиры, принимал активное участие в сопротивлении итальянским оккупантам; во время Второй мировой войны отец Халила работал на Великобританию, а отец Багиры — на Германию. Но какое это имело значение? Итальянцы, немцы, англичане — все они были захватчиками и не заслуживали преданности. Отец Халила и отец Багиры часто смеялись над тем, как они оба помогали христианам убивать друг друга.

На минуту Асад задумался о своем отце, капитане Кариме Халиле. Пять лет назад он был убит на улице в Париже агентами израильского МОССАДа. Западные радиостанции сообщили, что убийцу, возможно, наняла радикальная исламская организация, а может даже, Карима Халила убили свои же, ливийцы, в результате борьбы за власть. Никого не арестовали. Но полковник Каддафи, который был гораздо мудрее своих врагов, объяснил ливийскому народу, что капитана Карима Халила убили израильтяне, а все остальное — ложь.

И Асад Халил поверил в это. Вынужден был поверить. Он очень переживал смерть отца, однако несколько успокаивал тот факт, что отец принял мученическую смерть от рук сионистов. Конечно, в голову Асада закрадывались сомнения, но Великий лидер лично все объяснил. Значит, так оно и есть.