— А кувшин вообще не успел пожить на этом свете, — мрачно заметила я. — Его осколки, закаленные в огне пожара, так и остались на пепелище дачи Галины.

— Не переживай, Иришка. Еще раз смотаемся в Тамбов и попросим Настю сделать тебе другой шедевр, — утешила меня подруга. — Нет, прямо мистика какая-то. Этот город упорно навязывается нам в качестве родного места. А ведь все началось с твоей не существующей сумасшедшей тетушки*. Ну что бы нам поселить ее в другом месте! А этот мишурик с просроченным билетом в тот же Тамбов!** Ох, зря Галина перла тяжеленный кувшин к себе. Следовало сдать в бюро находок, как и пакет с Кэтькиными тапками.

Я мельком взглянула на Олега — не заскучал ли. Все-таки никакого участия в разговоре не принимал. Однако по его напряженному лицу поняла, что он мотает услышанное на свой виртуальный ус. Более того, жаждет выяснить как можно больше, чтобы, соединив все воедино, хоть что-то понять. Неужели хороший актер? «Ну, сейчас устрою тебе, дружочек, сеанс прослушивания главных сногсшибательных новостей», — мстительно подумала я и, не откладывая задумку в долгий ящик, выдала:

— Галина ни за что бы не сдала мой приснопамятный кувшин и пакет с Кэтькиными тапками и журнальным приложением в бюро находок. Она просто взяла и спрятала эти вещественные доказательства, захватив их с собой на дачу. Зачем ей подставлять свою обожаемую невестку, рассчитывавшую получить «семейную реликвию» обратно? Невестка нам кувшин с тапками и «Медицинским вестником», а мы ей — его альтернативу. Надеюсь, Настенька оправдывала доброе отношение к ней свекрови. В наше купе Галина поместила ее не случайно — мы надежные, по словам Настеньки, люди. С точки зрения полного невладения ситуацией, а посему отсутствия меркантильной заинтересованности. Хоть и накоротке, но знакомые. И с адресом проблем не будет. В случае чего, всегда можно уточнить у Кэтьки. Камуфляж Насти, разумеется, вынужденный. При посадке в вагон девушка пряталась от преследователя. Но переодевание не помогло, она заметила за собой слежку. Именно поэтому ей пришлось пойти на рокировку. Свою драгоценную вещицу — ко мне в сумку, кувшин с тапками и журналом — вон. Как я и говорила, с расчетом на то, что позднее все вернет. Сама или через Галину. Спасибо им большое!

Эффект от моего монолога был потрясающий! Подложив под буйну голову руки, Олег трясся так, что диван, на котором он устроился, ходуном ходил. Стремясь избавиться от тряски, решил переменить позицию: сорвался с дивана и, прихрамывая, рванул на кухню. Но это его не спасло. Стол, на который он оперся, завибрировал вместе с ним, причем куда сильнее дивана. В унисон тряслись хлеб да соль.

— М-маслобойка, б-блин! — ахнула Наташка, хватая табуретку и пристраиваясь с ней на безопасное расстояние у окна. — Ир, помолчи пока. На массаж эта крупнокалиберная дрожь не тянет. Зачем нам локальное землетрясение? Ты не находишь, что нашему виолончелисту, или кто он там по образованию, надо переориентироваться на ударные инструменты? Я — нет. Значит, и ты тоже.

Полчаса, не меньше, ушло на возвращение Олега в более-менее нормальное состояние. А затем мы и сами потеряли твердую почву под ногами. Казалось, что плитки пола тоже прыгают. Сами по себе. Уж лучше бы Прутков молчал. Выяснилось, что деваться ему теперь некуда. Настя пропала. По словам соседки, маминой приятельницы, которой ему удалось дозвониться, девушка давным-давно, еще перед Новым годом, вышла из дома в магазин, обещая прихватить на ее долю молока, и назад не вернулась. Во всяком случае, ключами не брякала, на звонки в дверь и по телефону не отвечала. Надо бы ему наведаться в квартиру, только боится, что не доедет. Очень голова кружится, он с утра не обедал. Вот сейчас пару минут отдохнет и…

Отдыхать Олег предпочел на полу. В весьма неудобном положении. Впрочем, выбирать ему не пришлось. Как свалился кулем у стола, так и замер. На счастье, довольно быстро пришел в себя и поддался уговорам не слишком торопиться с экстремальным отдыхом.

Организовав очень легкий ужин, главными составляющими которого был крепкий чай и наше присутствие за столом (то состояние, когда никому кусок в горло не шел), единогласно приняли решение успокоиться.

— То, что случилось, уже случилось, — сказала Наташка, морщась от вида сырных ломтиков. — Изменить случившееся нельзя. Следует постараться не ухудшить сложившееся положение, а это можно сделать только на трезвую голову.

Она молниеносно сбегала к себе, вернулась с остатками коньяка, а заодно набором таблеток для Олега.

Коньяк подруга отмерила строго по чайной ложке и только в наши с ней чашки. На мой взгляд, просто испортила напиток. И один, и другой. Олег, не сопротивляясь, проглотил все предложенные таблетки разом и на какое-то время сосредоточился только на своем самочувствии. А кто сказал, что лекарство должно быть приятным на вкус? Клин клином вышибают. В нашем случае неприятно болезненный — неприятно лечебным.

Расслабившись, мы сидели в относительной тишине, нарушаемой привычными житейскими звуками жилого дома и отголосками иногда проезжающих по улице машин, делясь короткими замечаниями типа «Да-а-а…», «Фига себе…» и «Ох-х-х…». Язык чесался выяснить, что за персона встрепанный дагестанец, прикативший в деревню к замужней Насте со странными намерениями. Зато вполне понятно, откуда у девушки безумно дорогая шуба. В дополнение к ней девица прихватила у джигита «Небесную Венеру». Помнится, в деревне он надеялся вернуть и Анастасию, и то, что она у него украла. А может, это не его статуэтка? И именно он украл ее у Анастасии… Все равно, девица — стерва. Вот только почему об этом не догадываются ни муж, ни свекровь?

С выяснениями решили повременить — пугало состояние гостя. Да и зачем мне расшатанная мебель? После того как Олег проявил желание уснуть прямо за столом, в обнимку с недопитым бокалом, мы бережно сопроводили его к дивану. При этом я расстроенно отметила, что он плохо вписывается в окружающую обстановку. Нет, на мой личный взгляд, еще как-то терпимо, если особо к нему не приглядываться. А вот на Димкин…

В полном унынии вернулись на кухню.

— Сегодня только шестое число, третий день с момента нашего отъезда в злополучный Тамбов. Надеюсь, пара дней у нас в запасе еще есть, — попыталась утешить меня Наташка. — Успеем разрулить ситуацию до возвращения «строительной бригады». Мало им собственных строительных площадок — дачных. В крайнем случае, отвезем Олега… Словом, куда-нибудь сбагрим. Ничего. Бомжи зимой на неотапливаемых дачах обитают, чем он хуже их и своей матери? Рефлектор включит. Если, конечно, проживание его в собственной квартире невозможно. Надо бы туда наведаться, да страшно. Вдруг там…

— Все может быть, — торопливо согласилась я. Не хотелось услышать от подруги то, о чем сама подумала. Вдруг там хладные трупы Галины и Насти? Хотя Галину можно исключить — она в больнице. Я вздохнула: — Надо надеяться на лучшее. Я думаю, что прежде чем принудительно лишить Анастасию жизни, из нее должны вытряхнуть сведения о месте нахождения статуэтки. Судя по тому, что до нас с тобой не добрались, их еще не вытряхнули. Какой смысл убивать ценный источник информации? А вот Галину… Собственно, ей уже вынесен и, как думает убийца, приведен в исполнение смертный приговор. Я с силой вонзила ногти себе в ладонь и, ойкнув от боли, предложила: — Давай так: очнется Олег, посоветуемся насчет нашего чистосердечного признания во всем следователю.