Арчибальд взял купленную им шаль, скомкал и сунул в куст. Я пришел в полный ужас и спросил, зачем он это сделал. Он пожал плечами и с ухмылкой посмотрел на меня.

— Старина, такую тряпку я не дал бы даже на подстилку своей собаке. Я приобрел ее только для того, чтобы у твоей сестры было немножко денег и она могла купить себе не такой мрачный наряд.

Я вспомнил, сколько часов сестра трудилась, чтобы связать шаль, и почувствовал себя глубоко задетым бессердечием друга. Подумав, что позже Джетта может увидеть свою работу, брошенную в кусты, я побежал обратно и вытащил шаль. Она застряла в шипах, и мне не сразу удалось отцепить ее от веток. Шаль была вся изорвана, но я как можно аккуратнее сложил ее и сунул за пазуху. Арчибальд весело наблюдал за мной.

— И что ты теперь собираешься с ней делать? — спросил он, когда я его догнал. — Она же вся порвана.

Отвечать мне не хотелось, и несколько минут мы шли молча. Матч шинти, устроенный по желанию помещика, должен был состояться перед Большим Домом в месте, отмеченном опилками. Вокруг отметок уже начали собираться зрители.

Спустя несколько минут мое негодование улеглось, и Арчибальд, наверное, почувствовал это, потому что снова заговорил доверительным тоном:

— Я-то сам еще несколько лет не собираюсь искать жену. Зачем молодым людям вроде нас ограничиваться одним блюдом, когда можно испробовать столько разных? — Он взглянул в сторону группки девушек. — Если твоя сестра с умом потратит деньги, я был бы не прочь прогуляться с ней на зады гостиницы. После того, как я дал ей два шиллинга, она, без сомнения, чувствует себя в долгу передо мной.

Он ткнул меня локтем в бок, и я, лишь смутно представляя, что он имеет в виду, кивнул в знак согласия.

Гости лорда Миддлтона сидели в креслах, расставленных в дальнем конце поля. Это место явно предназначалось для знати, и деревенские жители столпились вокруг остальных трех сторон. Была поставлена большая палатка, и, поскольку игра еще не началась, большинство мужчин околачивались возле нее. Арчибальд повел меня в палатку и заказал две порции виски. Мы провозгласили тост, выпили, и как только спиртное добралось до моего живота, я совершенно позабыл про инцидент с шалью.

Команды рысцой выбежали на поле, и мы заняли место в толпе, которая теперь столпилась так близко от поля, что в линиях из опилок было мало нужды. Со всех сторон раздались громкие крики.

Само собой, Лаклан Брод занимал ведущее место в команде Пойнта и грубо хлопал по плечам товарищей по команде, чтобы поднять их боевой дух. Он представлял собой импозантное зрелище, когда шагал к центру поля, выпятив грудь и держа каман[29] на плече, как топор. Остальные игроки его команды, кроме Кенни Смока, выглядели жалкой и неряшливой шайкой, и большинство из них, похоже, от всей души желали находиться где-нибудь в другом месте.

С раннего детства я терпеть не мог все игры, а шинти казался мне особенно жестоким и нелепым спектаклем. В школе я болтался на краю поля и, если мяч летел ко мне, удирал от него в противоположном направлении. Несмотря на то что в нашем приходе не хватало крепких молодых людей, я играл так скверно, что меня никогда не вербовали для участия в матче.

В центре поля застучали клюшки — игра началась. Двое людей тут же рухнули, и их унесли, пока игра бушевала вокруг них. Лаклан Брод перехватил мяч в центре поля, могучим ударом послал его к воротам Эпплкросса, а потом зашагал по дерну, чтобы выругать Дунки Грегора, которому едва исполнилось двенадцать, за то, что тот не взял его пас. Тем временем мяч швырнули обратно и, под треск костей и палок, вогнали между стоек ворот. Лаклан Брод заставил толпу рассмеяться, толкнув Дунки Грегора на землю, и побежал обратно, чтобы распечь остальную свою команду. Игроки Эпплкросса праздновали гол, поглощая за воротами виски из куэйча[30].

Чем дальше, тем больше матч скатывался в насилие и тем неистовей толпа подстрекала своих игроков нападать на противника.

Джентльмены, сидевшие в дальнем конце поля, явно находили представление чрезвычайно забавным и с удовольствием подбадривали участников. Арчибальд тоже со все возрастающим пылом аплодировал каждому натиску. Наивысшее восхищение толпа испытала, когда старуха получила сильный удар каманом по голове и без сознания осела на землю.

В конце концов про мяч совершенно забыли, и команды принялись лупить друг друга каманами по головам и ногам в кольце толпы, тесно сгрудившейся в центре площадки. Потом, безо всякого предупреждения, битва утихла, и болельщики объявили, что победили обе команды. Окровавленных игроков унесли на плечах, а те передавали друг другу сосуд с виски.

Мы с Арчибальдом следовали позади; мой друг восторженно вспоминал самые жестокие моменты игры. Нам в руки сунули куэйч, и мы взахлеб выпили.

После этого толпа закружилась у меня перед глазами, и я предложил Арчибальду вернуться в гостиницу и выпить эля. Он же настаивал на том, чтобы еще побыть возле палатки, потому что там были все деревенские девушки, и мы, как сказал Росс, могли попытать с ними удачи.

Проложив нам дорогу в палатку и заказав еще эля, он вышел, чтобы рассмотреть девушек: те стояли поодаль от толпящихся, толкающихся мужчин, и шептали что-то друг дружке на ухо с лицами, пылающими от возбуждения при виде такого зрелища.

И тут я заметил Флору Брод, которая задержалась у края поля для шинти. Она стояла рядом с не знакомой мне высокой девушкой, и они обе как будто были поглощены беседой с двумя молодыми джентльменами. Я недовольно заметил, как увлеченно, запрокинув голову, Флора глядит на этих кавалеров. Пальцы ее правой руки непрерывно играли с локоном волос, красиво уложенных по такому случаю. Поскольку я не рвался возобновить наше знакомство, я попытался увлечь Арчибальда дальше в толпу, но он двинулся к группке каких-то девиц. Поскольку те стояли в другой от Флоры стороне, я с радостью последовал за ним. Мне было нелегко переставлять ноги, и к тому времени, как я догнал Арчибальда, тот уже с очаровательным видом представился трем юным особам — все они щеголяли в белых вышитых платьях. Потом он в самых лестных фразах представил меня. Я снял шапку и изобразил нечто вроде поклона, но девушки только захихикали.

— А почему вы не принимали участие в матче? — спросила самая высокая из них.

Арчибальд махнул своей трубкой.

— Мы из тех парней, которые предпочитают одерживать верх над противниками с помощью ума, а не каманов, — объявил он и подтолкнул меня в бок, явно желая, чтобы я подтвердил это заявление какой-нибудь умной репликой, но я смог только глупо ухмыльнуться. Однако Арчибальд был ничуть не обескуражен и принялся рассказывать девушкам, что вскоре я сколочу огромное состояние, сделавшись торговцем в Глазго.

— Но разве это не сын Черного Макрея? — спросила девушка, обвиняюще показав на меня пальцем.