Лаклан Брод сделал ко мне один-единственный шаг.

— Давай, Родди Черный, не останавливайся из-за меня.

Он крикнул музыкантам, веля им играть. Люди вокруг меня захлопали в ладоши, предлагая начать танец, но я застыл на месте. Лаклан Брод взял у одного из своих родичей горшок эля и, под оглушительные аплодисменты, выплеснул его мне в лицо.

— Танцуй, мальчик! — взревел он.

За его спиной Эней Маккензи начал отбивать ритм ногой, хрюкая, как свинья. Лаклан Брод, размахивая руками, еще больше раззадорил толпу.

Я ринулся на него. Он встретил меня открытой ладонью, оттолкнул назад, и я, запутавшись в собственных ногах, шлепнулся на задницу.

Кто-то поднял меня и швырнул обратно к Броду. На этот раз он угодил мне кулаком прямо в лицо. Я осел на пол, поднялся и дико замахал на него кулаками. Раздались одобрительные вопли и оглушительный хохот. Констебль ударил меня под ребра и, когда я начал падать в его сторону, вогнал сапог мне промеж ног.

У меня перехватило дыхание; я лежал на полу, силясь набрать воздуху в грудь. Арчибальд подошел было ко мне, но Лаклан Брод грубо отпихнул его в сторону. Потом опустился рядом со мной на колени и прошептал мне на ухо:

— К концу года я сгоню твоего старика с его участка, ты, грязное ослиное дерьмо.

Потом он поднял меня на ноги и, схватив за отвороты куртки, яростно швырнул через комнату. Я упал спиной на стол, так что кружки с элем разлетелись во все стороны. Меня вздернули на ноги, и я решил, что Брод снова на меня набросился, но он уже закончил развлекаться и отвернулся к кучке своих родственников, которые громко выкрикнули тост за клан Маккензи и осушили свои кружки.

На следующее утро я очнулся в придорожной канаве близ Эпплкросса. Моя одежда насквозь промокла, в висках больно стучало. Некоторое время я продолжал лежать, но не смог припомнить о вчерашнем вечере больше того, что уже описа́л. С обочины дороги за мной наблюдала ворона.

— Чего тебе? — спросил я.

— Я собиралась позавтракать твоими глазами, — ответила она.

— Прости, что тебя разочаровал, — ответил я, выбрался из канавы на дорогу и встал. Ворона внимательно следила за моими движениями, как будто все еще не убежденная, что пир не состоится. Я замахнулся на нее ногой, и она взлетела на пару футов, прежде чем устроиться на прежнем месте.

Должно быть, стояло очень раннее утро, потому что траву густо усыпала роса и вокруг не слышалось ни звука.

Я двинулся в сторону Калдуи.

Меня совершенно не волновало, какой прием ожидает меня по возвращении. Утро не было холодным, но из-за промокшей одежды я весь дрожал. Когда в голове у меня всплыли события вчерашнего дня, мне стало ужасно стыдно, и я решил без жалоб принять наказание, которое назначит мне отец. На дороге не было ни души, и, приблизившись к Калдуи, я увидел, что никто еще не работает на своем наделе. Я подумал — может, отец до сих пор в постели и я смогу вернуться в дом незамеченным, но из этого ничего не вышло.

Идя по дороге мимо первых земельных участков, я почувствовал что-то у себя под мышкой, распахнул куртку и обнаружил, что шаль Джетты все еще там. Теперь она превратилась в мокрую путаницу нитей. Я сошел на берег, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто за мной не наблюдает, и швырнул шаль в море. Она расправилась в воде и запуталась в щупальцах водорослей, которые гнал прибой.

Когда я перешагнул через порог, отец завтракал. Он не посмотрел в мою сторону и не сказал ни слова. Поскольку я не знал, что делать, я лег на кровать и пролежал там весь день.

* * *

Нынче утром, после обычных вопросов о том, как я поживаю, мистер Синклер спросил, не хочу ли я познакомиться с джентльменом, проделавшим, по его словам, немалый путь, чтобы со мной повидаться.

— Мои преступления так возвысили меня, — спросил я, — что теперь джентльмены ищут моего общества?

Мистер Синклер тонко улыбнулся и сообщил: если я приму упомянутого джентльмена, это может пойти мне на пользу. Само собой, я согласился — прежде всего потому, что не хотел вызывать недовольство своего адвоката, но еще и потому, что заключенный вряд ли имеет право выбирать себе гостей.

Мистер Синклер как будто обрадовался моему решению и вышел в коридор, где, наверное, ожидал тот посетитель. Они вернулись вдвоем, и, поскольку никто не пожелал занять место за моим письменным столом, все мы остались стоять: я — под высоким окном, мистер Синклер — рядом со столом, а джентльмен — в ногах моей койки справа от двери. Адвокат представил посетителя как мистера Томсона и объяснил, что это самый выдающийся специалист в своей области, хотя не помню, чтобы он уточнял, в какой именно. Признаюсь, лицо джентльмена показалось мне очень отталкивающим, и он, наверное, испытал по отношению ко мне те же чувства, потому что смотрел на меня с неприкрытой антипатией. Высокий — ему пришлось нагнуться, чтобы войти, — с резкими чертами лица и маленькими голубыми глазами, он был одет в черный костюм и белую рубашку, так туго застегнутую на шее, что складки обвисшей кожи свисали на воротник. Без шляпы, с тонкими седыми волосами и лысиной на макушке, он все время держал руки у груди, непрерывно теребя правым средним пальцем толстое кольцо с зеленым камнем на безымянном левом.

— Он явно не так физически развит, как следовало бы ожидать, — обратился джентльмен к мистеру Синклеру. — Во время посещений вы обычно находите его бодрствующим? Он много спит?

Мистеру Синклеру явно стало неловко, что его так допрашивают.

— Я нахожу его совершенно бодрым и, насколько припоминаю, ни разу не заставал спящим.

Посетитель прищелкнул языком.

— Скорее всего, его настораживал звук ключа в замке.

Он сделал ко мне два нерешительных шага, как будто боялся, что я могу на него наброситься, и, наклонив голову, несколько минут обшаривал глазами мое лицо и всю мою персону. Я стоял неподвижно, считая, что для такого грубого поведения должна иметься какая-то не понятная мне причина, но все-таки чувствуя себя домашней скотиной. Наконец джентльмен отодвинулся, отошел к письменному столу и постучал пальцами по сложенным в стопку листам.

— И вы говорите, он написал все эти листы?

— Так и есть, — ответил мистер Синклер. — Он без устали над ними трудится.

Мистер Томсон слегка фыркнул.

— Очень сильно сомневаюсь, что мы найдем тут что-нибудь интересное. Подозреваю, мистер Синклер, вы виновны в слегка наивном подходе к вашему клиенту, но, полагаю, это говорит о вас только хорошее.

Потом он пролистал несколько страниц. Мне очень захотелось шагнуть через комнату и выхватить листки у него из рук. Я не желал, чтобы он читал написанное мною, и считал, что если он это прочтет, то с единственной целью — поглумиться над неуклюже составленными предложениями. Но я сдержался, потому что не хотел подтвердить негативное впечатление, которое у этого джентльмена, похоже, обо мне сложилось.