больше не было привычного строгого костюма, вместо него тёмно-зелёная футболка и белые джинсы. Валерия, любительница холода, как и Гарри, расхаживала в коротких шортах и чёрной майке, словно сейчас лето. Другие уже усаживали учеников, вместе с мисс Мур. Роберт Паркер уехал одним из первых.

- Ну что, прогуляемся до вечера и в столовую? – Весёлым тоном спросил Эван, закинув руку на плечо подопечному. Данбар нервно мял в руках обгоревший край, найденных соседом, листов. – Что это?

- Это я нашёл, - соврал Джейкоб, протягивая листы Митчеллу, - на столе в комнате.

Эван рассматривал старую бумагу и вслух вычитывал фразы, постепенно понимая, что именно держит в руках. Он быстро осмотрел коридор и чуть наклонился к подопечному.

- Ты уверен, что больше ничего не хочешь мне сказать?

Но Джейкоб быстро отрицательно качнул головой, в страхе, что учитель догадался о Гарри, о том, что Данбар ему всё рассказал.

- Я ничего не понимаю. Сначала кулон, потом эти листы. И всё это просто появляется, из ниоткуда?

- С кулон было по-другому. Я же говорил.

- Не в подробностях. Проснулся, в руках цепочка, – Он отступил, стараясь не давить на парня.

Предложил обсудить всё за ужином, и отдал листы. Но напомнил, что рассказать директору нужно и об этом. Может Роберт найдёт этому объяснение.

На удивление всех, директор знает слишком много о жизни хранителей, чем все остальные. По этому поводу никто не задавал лишних вопросов, зная о вспыльчивом темпераменте Паркера. А мисс Мур дышать рядом с ним боялась. На слухах учителей это означало, что заместитель очарована им. В свои пятьдесят Роберт выглядит на все сорок, в спортивном теле, присущее дарованному, живущего спортом, как Митчелл. Поэтому у них более дружественные отношение и его не отчитывают за привычный спортивный костюм. Они вместе двигаются по общему увлечению – спорт. И только Эван знает о директоре те детали, которыми интересуются остальные. И он знает о существовании дневников хранителей, вот только найти их сейчас тяжело. Как и кулон, который просто появился в руке Данбара.

Роберт остановил чёрную машину у первой развалины, которая раньше была чьим-то домом. В некоторых, недавно отстроенных, горят свечи. Жители деревни не выходят на улицу к темноте, усиливая тепло печек перед сном. Увидев Паркера, женщина, с дровами в руках, бросилась в объятия, радостно приветствуя. Чёрные волосы собраны в высокой хвост, коричнева куртка на распашку.

- Ты снова приехал, – Она прильнула к нему, стараясь не испачкать красивый костюм.

- Праздники же.

Обняв сестру, он забрал дрова, шикнув на её недовольства, и повёл прочь с холодной улицы в дом. Некоторые жители деревни «Северный», после ужасных событий, ставших трауром для всех, отказались покидать родной лес, несмотря на развалины вокруг. Старики с ослабшим даром и молодые родственники, вместе с Робертом и Ави – его младшая сестра, восстановили некоторые дома. Но с прежним хозяйством проблем больше. Некоторые растения и животные не приживаются в деревне. За продуктами и некоторыми вещами приходится ездить в город. Ави также отказалась уезжать. Она бросила стажировку на полезной работе и приехала помогать их пожилым родителям, пожелавшим дожить здесь, в родной деревне.

- Здесь не так плохо, как может показаться, – Убеждала Ави, спустя год после возвращения. – Только энергия со станции больше не поступает.

И Роберту пришлось отступить, помогая по мере возможности. Он старался чаще приезжать, но работа и юный необученный хранитель не позволяли навестить семью, живущую под боком. Единственной из родителей в живых осталась мать. Пожилая Марея скоро будет отмечать восемьдесят один год. Она стала тем самым лучиком, не позволяющим жителям вечно жить в печали. В свой возраст она живёт ярко, словно одногодка старшего сына. Но Ави с грустью считала, что счастье матери напускное.

Роберт помог сестре с печкой, посидел с матерью, радостной вновь видеть сына. Она махала рукой на украшения из еловых веток, и прорекламировала меню на завтрашний праздничный ужин, который готовила вместе с Ави.

- Мамуль, посиди. Бегаешь как школьница, – Сетовала Ави, расставив кружки с новой порцией чая и тарелку с выпечкой. – Как там Джейкоб? – Тихо спросила она, пока мать не слышит.

Роберт махнул рукой, не желая, чтобы мама слышала их разговор. Из всей деревни о новом Хранителе Стихий знала только Ави. Паркеру не хотелось, чтобы о Данбаре знали пока он не обучится даже здесь.

- А ты у Уильямса была сегодня? – Не сильно, но он постарался сменить тему, когда Марея неспеша вошла на кухню с какой-то вещицей.

- Была, – Ответила мать вместо Ави. Она протянула старшему шарф синий в белую полоску. – Это пятый, – Она хрипло засмеялась, хвастаясь, что скоро оденет всю деревню. К старости Марея почти не использовала ослабший дар, и в скучные вечера осваивала вязание, которое ненавидела в молодости.

- У тебя отлично получается, – Ави наклонилась к матери и поцеловала в щёку. Довольная Марея похлопала дочь по руке на своём плече.

Роберт улыбнулся матери, обернув длинный мягкий шарф вокруг шеи. Он настоятельно расспрашивал маму о её здоровье, обещая, что любую жалобу исправит. Но та лишь напомнила, что даже дарованные не могут обмануть старость, а все болезни появляются и исчезают. Марея расстраивалась лишь от того, что больше не может быть тем лекарем с даром исцеления, какой была раньше. Лишь по памяти делает примочки для глаз старика Уильямса.

- Сегодня к нему не ходи, – Попросила Марея, попробовав на вкус свежую выпечку. – Я только от него, наложила повязки.