истинная причина поступления в партию их немолодого коллеги была хорошо

известна: по новому положению активные в общественной жизни преподаватели

получали возможность приобретения профессорского звания без докторской степени.

Человек хотел, пусть напоследок, стать профессором. Всю жизнь занимал профессорскую

должность, а теперь возмечтал им стать! Что в этом плохого?

Интересно другое. Иногда жизнь преподносит такие коллизии, придумать которые

просто невозможно. Думал ли он, подающий надежды блестящий столичный ученый, снизошедший с научного Олимпа до уровня безвестной скромной студенточки, что

пройдут годы — и они сравняются? Более того, она, его молчаливая пассия, не только

защитит диссертацию и возглавит параллельную кафедру, но и к тому времени, когда ему

понадобится стать коммунистом, будет не один год возглавлять факультетскую

партийную организацию?

…Теперь об этом уже можно говорить — Мария Максимовна когда-то мне

нравилась. Очень. И как женщина, тоже…

Вообще, я давно заметил на собственном опыте, что дамы, живущие с мужьями, намного старше их возрастом, вызывают у представителей противоположного пола

тщательно скрываемый интерес. Добровольные хранительницы некой тайны, они

невольно влекут к себе особой, только им присущей загадочностью, допускающей

фантастические предположения и даже самые смелые надежды у тех, кого тянет по жизни

в тень, к неведомому, а главное — ко всему порочно-доступному. Разумеется, подобное

обобщение никоим образом не должно относиться, а тем более, умалять явные

достоинства Марии Максимовны, славного, скромного и весьма располагающего к себе

человека.

Она неплохо для своего возраста выглядела. Дорогая, со вкусом подобранная

одежда тонко подчеркивала ее зрелые прелести. Высокий рост, короткая, несколько

старомодная прическа, открытое, с высоким чистым лбом миловидное лицо, прямой

взгляд ясных, живущих в полной гармонии с собою и со всем миром глаз.

Ее движения были неторопливы, речь спокойна и выдержанна, отношения со

студентами и коллегами — безупречны. Только одно было нам непонятно: зачем ей — на

самом пике ее женской судьбы, когда только жить и жить — этот с шаркающей ломкой

походкой седовласый старик?

За ними было интересно наблюдать, когда они возвращались после работы домой.

Обычно их сопровождали молодые преподаватели кафедры украинской литературы.

Супружеская чета, в модных тогда габардиновых плащах, шла чуть впереди.

Мария Максимовна, статная, с породистым чутким лицом, на котором выделялись

слегка подкрашенные темной помадой, по-девичьи пухлые, выразительного рисунка губы, всегда держала своего супруга под руку, привычно прижимаясь к нему и легко

подстраиваясь под его неторопливо-размеренный шаг. Их спутники о чем-то весело

болтали, Иван Федорович шагал, безучастно глядя перед собой, а его жена охотно

поддерживала разговор. Интересно, замечал ли он, как на его Машеньку глядят молодые

веселые сослуживцы?

63

Материально они жили прекрасно. Во времена моей учебы в пединституте их

единственный сын заканчивал в Киеве аспирантуру. Он тоже пошел в науку, но не по

стопам родителей: ему прочили большое будущее в области экспериментальной физики.

Хорошо помню, как кто-то из студентов моей группы, от нечего делать, стал

подсчитывать, сколько зарабатывают в месяц супруги Задирко — оба кандидаты наук, заведующие кафедрами. Честно говоря, сумма эта нас весьма впечатлила!

Не хочу, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто автор этих строк

проявляет повышенный интерес к содержимому чужих карманов. О материальном

положении моих героев я рассказал лишь с одной целью: чтобы подчеркнуть, каким

незыблемым, прочным и стабильным было существование этой семьи, а значит, и сколь

предсказуемым и безоблачным — их предполагаемое будущее.

Если бы так! Несмотря на большую разницу в возрасте, на пенсию они вышли

одновременно и тут же исчезли из Херсона. Обменяли свою квартиру на киевскую.

Хотели быть поближе к внукам.

К этому времени их мальчик в научном плане перерос родителей: успешно

защитил и кандидатскую, и докторскую, занимался серьезной экспериментальной

работой, возглавлял лабораторию в засекреченном научно-исследовательском институте.

Супруги Задирко, уважаемые пенсионеры, вели тихий размеренный образ жизни.

Он еще продолжал по инерции изредка публиковаться в филологических журналах, Мария Максимовна большую часть времени уделяла подрастающим внукам и ведению

домашнего хозяйства. Спокойная заслуженная осень. Небольшой круг знакомых, вялая

переписка с бывшими коллегами по Херсонскому пединституту, безмятежное

миросозерцание.

Мудрые люди считают, что в жизни человека всегда есть место для перемен, ибо

существование живого предполагает явную или завуалированную динамику изменений, превращений, метаморфоз. Другими словами, что-то всегда с нами происходит, а если нет, это означает только одно — действие разворачивается на кладбище.

Перемены неотвратимы. И если сегодня вам плохо, а день вчерашний — тоже не

радовал, то с высокой степенью вероятности можно утверждать, что завтра, наконец-то, небо над головой обязательно прояснится! Чем хуже нам сейчас, тем больше шансов на

то, что вскоре наступит улучшение. Должно же, черт побери, что-то на этом свете

меняться! Верь мне — и пусть тебя согревают эти слова, мой добрый читатель!

Другое дело, когда у тебя все хорошо. Позавчера, вчера и сегодня. Человек легко

привыкает к приятностям баловня судьбы. Ему кажется, что удача и он — будут всегда

неразлучны, что ветер и впредь будет так же наполнять его паруса, что яростные ливни

судьбы — исключительно для других. Он забывает вещую надпись «все проходит» на

внутренней стороне знаменитого кольца царя Соломона, ему кажется, что, по отношению

к нему, закон перемен бессилен. И потому он к мрачному будущему, как правило, не

готов. Не забывай об этом, мой вдумчивый читатель!

А теперь штрих пунктиром. Все благополучие пенсионеров Задирко закончилось в

тот момент, когда их сын, преуспевающий физик-экспериментатор, вместе с двумя

коллегами подвергся внезапному облучению. Его вестибулярный аппарат был поврежден, сделав из цветущего, физически развитого мужчины, жалкого калеку, передвигающегося

из-за полной потери чувства равновесия или лежа, ползком, или сидя в инвалидной

коляске.

Еще через полгода от бедняги отказалась жена, заявив, что должна работать, а не

терять время у постели больного, и если его не заберут родители-пенсионеры, она отдаст

мужа в интернат для инвалидов.

Больше всего несчастных стариков потрясло не столько предательство черствой

невестки, как то, что их любимые внуки, шестнадцатилетний мальчик и тринадцатилетняя

девочка, отнеслись к происходящему равнодушно, без всякого сострадания к

беспомощному отцу. Это был полный крах.

64

Они безропотно забрали к себе сына, бережно ухаживали за ним, страдая от

беспомощности близкого человека, не понимая, откуда и за что свалилось на них такое

несчастье. Невестка, оставив за собой на содержание детей пенсию мужа-инвалида, прекратила с ними всякие отношения. Меньше, чем через год, в ее квартире появился

другой мужчина.

А старики Задирко продолжали принимать на себя удары судьбы. Весной Ивана

Федоровича парализовало, а