— Оставь их в покое, — прошептал Лео ей на ухо и уткнулся губами в изгиб ее шеи. От прикосновения его теплого рта к месту, где пульсировала жилка, по ее коже пробежали мурашки. — Твоя мама присмотрит за ними.

— Моя мама — хрупкое, нежное создание, а твои дети — два чудовища. Майя еще ничего, но Маттео… Боже, Лео, он и так неистовствует, потому что ты позволяешь ему делать все, что он хочет.

— Ему два года, милая. У меня не хватает духу сказать ему, чтобы он прекратил копать сокровища, или сообщить Майе, что она несет ответственность за своего брата. Он научится правилам поведения, когда придет время. Пусть они будут детьми так долго, как это возможно.

Неха вздохнула и обвила руками его шею, погрузив пальцы в его пышную шевелюру. Дети вили веревки из ее мужа. И это тоже было естественно.

— Отлично. Но не приходи ко мне за помощью, когда он станет капризным, избалованным подростком.

Лео задрал блузку и огрубевшими ладонями коснулся кожи под ней. Он гладил ее нежно, кончики пальцев поднимались все выше и выше, пока у нее не перехватило дыхание.

— Может быть, им просто нужна компания. Ты ведь готова к следующему набору?

— Набору чего? — спросила Неха, требовательно и бесстыдно прижимаясь к его возбужденной твердости.

— Близнецов, дорогая. Мы попросим Массимо и Натали посидеть с детьми, а сами устроим настоящий медовый месяц и займемся этим. Хочешь?

— Да, — прошептала Неха. — Отвечаю согласием на все, что ты предложишь, дорогой.

Он рассмеялся, в ее голубых глазах сияла любовь. И Неха знала, что даже тридцать лет спустя у нее все еще будут дрожать колени, когда он так посмотрит на нее.

— Я люблю тебя, дорогая, — прошептал он, прежде чем завладеть ее губами.