— Ну что ты… не плачь, дорогая. Не трать на меня свои слезы.

— Я плачу не из-за тебя.

Он оскалил зубы в насмешливом подобии улыбки:

— Нет? Тогда ты плачешь о себе, дорогая? Что рядом с тобой раненый мужчина, который никогда не позволит себе быть уязвимым? Что ты взяла на себя обязательство, прежде чем поняла, что на самом деле взвалила на свои плечи? Ты размышляешь, стоит ли расторгнуть нашу сделку?

Она вытерла лицо, в ее глазах была решимость, которая угрожала разрушить его благословенное оцепенение.

— Я никуда не уеду.

— Нет? — поднял он бровь.

Отступив от него, она посмотрела ему прямо в глаза.

— Нет. Однако, поскольку ты ясно дал понять, что не хочешь видеть меня здесь сегодня ночью, я вернусь в свою спальню, и ты сможешь… — ее взгляд скользнул по его лицу, а затем она отвела глаза, — продолжить выпивать или делать с собой все, что захочешь. Когда твое настроение улучшится, найди меня.

У него участилось сердцебиение. Даже опустошенная болью, которую она испытывала к нему, с полными слез глазами, сжатыми и дрожащими губами она оставалась самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел.

И он хотел ее.

Она схватила одеяло и завернулась в него, скрывая пышную красоту своего тела.

— Спокойной ночи, Лео.

— Нет, — сказал он, хватаясь за край одеяла. Воздух между ними был наполнен электричеством. Он потянул ее к себе, и она поддалась, но не сдалась, пламенная и сексуальная, воплощенная фантазия, ставшая реальностью. — Я хочу, чтобы ты осталась.

— Зачем?

Он нуждался в забытьи, в анестезии. Ему нужно было похоронить все эти эмоции, охватившие его. Чтобы раны, нанесенные прошлым, затянулись и зажили навсегда.

Лео небрежно бросил бутылку себе за спину, и она с глухим стуком упала на диван.

— Ты хочешь, чтобы мне стало лучше, да? Ты хочешь быть рядом со мной? Вот почему ты пришла сюда, в мою постель?

Она облизнула губы, и он болезненно напрягся, вспомнив, как она облизывала их однажды ночью. Это было потрясающе — быть рядом с женщиной, которая добивается всего, чего хочет.

Секс с Нехой больше не был просто сексом. Это было что-то большее, что-то не поддающееся определению. Что-то привычное и знакомое. Ничего больше не было просто и легко. И все же он не мог заставить себя отступить.

Если он ожидал, что она отпрянет, то был разочарован. Расправив плечи, не отводя взгляда, она внушала благоговейный трепет, когда ответила:

— Да.

— Тогда поцелуй меня. Ложись со мной в постель. Отдай мне свое тело сегодня ночью.

Высокомерное требование прозвучало в его голосе, и Лео возненавидел себя за то, что произнес, за безрассудную жестокость, на которую, как оказалось, он был способен даже по отношению к единственной женщине, пытавшейся проникнуть в его душу.

Может быть, яблоко все-таки упало недалеко от яблони.

Он приготовился к пощечине. За язвительные слова. За ту ярость, которая, как он видел, закипала в ее глазах.

Одеяло с мягким шелестом упало на пол.

Ее пальцы потянулись к последним трем пуговицам на рубашке. Ни малейшего колебания ни во взгляде, ни в движениях рук. Она повела плечами, ее полная грудь закачалась вверх-вниз, и рубашка соскользнула на пол.

Желание пульсировало в его теле, алкоголь в крови не сдерживал предвкушения, усиливавшего его вожделение.

Бархатная смуглая кожа, соблазнительные изгибы, роскошная грудь, частично прикрытая прядями шелковистых волос, крутые бедра, мягкие округлости живота, длинные ноги… она была богиней, которую он не заслуживал.

Но она вошла в его жизнь, и будь он проклят, если отпустит ее.

— Приносишь себя на жертвенный алтарь, дорогая? — произнес он, понимая, что примет ее, в каком бы качестве и с какими бы мотивами она ни пришла к нему.

Мягкий смех вырвался из этого невероятно сочного рта, в ее глазах заплясал огонь.

— Я же говорила тебе. Я больше не буду жертвовать своей жизнью ради кого бы то ни было. Я пришла к тебе в постель, потому что хотела быть рядом с тобой. Да, так и есть. Но я пришла еще и потому, что не хотела спать одна. Я уже привыкла к тому, что ты рядом со мной — надежный, сильный, настоящий, — произнесла она, и во взгляде у нее сияла такая неприкрытая жажда, что пригвоздила его к месту. Она выставляла напоказ свою ранимость. — Я хочу тебя. Возьми меня. Овладей мной. Войди внутрь меня. Любым способом.

Он расстегнул брюки, они упали на пол, и он их перешагнул. Преодолев расстояние между ними, он грубо притянул ее к себе. Одной рукой обхватив ее затылок, он впился в ее губы страстным, ненасытным поцелуем. Ее стоны были бальзамом для его безумной потребности.

Другой рукой он ласкал ее пышную грудь, наслаждался изгибом ее бедер, дотронулся до лона и проник в сердцевину — главный источник ее наслаждения, он так любил с ней это делать.

И как всегда, она вознаградила его. Так быстро, так легко, так щедро. Ногтями она впилась в его плечи, зубами прикусила кожу на бицепсе, ногами обхватила его бедра.

Его сердце бешено колотилось, тело почти болезненно пульсировало. Он целовал ее с неумолимой потребностью, которая, казалось, была безграничной и никогда не ослабнет. Обхватив ее ягодицы, он положил ее на край кровати. Ее кожа была влажной, в глазах застыло желание.

Взглянув на нее, Лео раздвинул ее бедра до неприличия широко и стал ласкать ее языком без своей обычной утонченной нежности, его желание было слишком сильным. Помогая ей достигнуть оргазма, подстрекаемый ее горловыми стонами, он вошел в нее быстро и жестко, стремясь к собственному наивысшему наслаждению.

И наконец, вслед за стремительной развязкой, в ее объятиях, чувствуя ее дыхание, ласкавшее его влажную кожу, на него опустилось вожделенное спокойствие и примирение, которых он так жаждал все прошлые сорок восемь часов. И вместе с этим пришла решимость сохранить то единственное хорошее, что вошло в его жизнь, чего бы это ни стоило.

Лео вообще не спал. Неха то и дело засыпала в промежутках между его настойчивыми ласками, будто он снова и снова хотел убедиться, что она рядом, чтобы помочь ему прогнать демонов, рыскавших за ним этой ночью.

— Я беременна, — сказала Неха несколько часов спустя, когда рассвет еще не пробился сквозь чернильную и кромешную тьму.

Она лежала на животе, повернувшись лицом в другую сторону, и его тело почти полностью закрывало ее. Его рука в ее волосах замерла, его сердце в груди остановилось.

— Что ты сказала? — переспросил он, гадая, не послышалось ли это.

— Я сделала тест перед отъездом из Лондона. А потом еще пять. Все они были положительными.

Трясущимися руками он повернул ее лицом к себе, не проявляя ни малейшей нежности, которую она заслуживала. Тени под ее глазами теперь были еще более заметны. Но взгляд ее был настороженным, изучающим. И недоверчивым, как будто она не была уверена в его реакции.