— Попробуй!

Он был растерян. Ожидал чего угодно от своего признания. Угроз, наказаний, даже увольнения. Гронская была на особом счету, ее прочили как руководителя питерского филиала корпорации. Любая информация по фирме проходила через ее информационное сито.

— Я совершил нарушение! За него положено взыскание?!

— Я тебя потом накажу… — последовал нежный поцелуй в шею. — А сейчас действуй!

— Я не уверен…

— Верно гонишь, чувак! — засмеялся ягер. — Скажи наркотикам — нет!

— Кто это говорит?! — воскликнула Гронская. — Тот самый фантик, который уминает за здорово живешь порошок нашего друга Алекса?!

— Откуда ты знаешь?!

— Мы — одна семья, забыл?

Она вложила ему в руку трубочку.

— Хотел взыскание? Получай!

— Меня бы кто так уламывал, — вздохнул Никита.

Семь бед — один ответ! Жизнь перестала ему принадлежать с той поры, как он подписал договор в зеркальном кабинете. Копируя героев кинофильмов, он извлек из бумажника кредитную карту и выровнял кучку белоснежного порошка по зеркальцу. Получилась немного кривая полоска, похожая на восклицательный знак. Далее прислонил один конец трубочки к полоске и силой втянул в себя воздух. Тотчас заслезились глаза, в носу появился нестерпимый зуд.

— С почином! — прокричал Никита.

Павел потряс головой, подавил желание чихнуть. Некоторое время он ничего не чувствовал, затем жар ударил в лицо, возникло нестерпимое желание овладеть Юлией на глазах бородатого гея.

Гронская усмехнулась:

— Круто тебя вставило, Павлик!

— Что надевать?

— Форма одежды на мероприятиях у хозяйки свободная. Дамы предпочитают провокационные наряды…

Павел убежал в ванную. Пять минут контрастного душа окончательно прояснили сознание. Кайф нарастал, как снежный ком. Из шкафа выпорхнула белая рубашка, универсальные брюки, такие можно и с костюмом и с джинсами. Далее последовал тонкий шерстяной свитер, часы от Картье на запястье. Одежду и часы они покупали с Гронской в фешенебельных бутиках, где клиенту подают шампанское в тонких, как папиросная бумага, бокалах. Он любовно погладил свитер, — чувствительность пальцев обострилась, шерсть была жирной, нежной, как сливочное масло. Очки без надобности — они делают его похожим на молодого бизнесмена, а сегодня ему хочется играть роль плейбоя и негодяя. Женщины симпатизируют отрицательным героям.

Гронская терпеливо ждала его у дверей, Никита уехал, пока он приводил себя в порядок.

— Классно смотришься!

— Ты прямо так поедешь?!

Женщина предстала в коротком платье из прозрачной ткани, практически не скрывающей наготы. Мысок внизу живота и торчащие соски просвечивали на фоне голубой лампы, превращая женщину в мистическую фурию из фильмов в жанре эротического фэнтези. Она отчужденно посмотрела на него.

— Ты ревнуешь, Павлик?

— Боюсь, трахну тебя по пути.

Юлия пощекотала его за ухом.

— Машина ждет у входа.

Он захлопнул дверь и вприпрыжку выскочил на улицу. Моргая сигналами аварийной остановки, гостей ожидал новенький белый лимузин. Облаченный в долгополый фрак шофер распахнул дверцу.

— Прошу вас, господа!

Бесшумно поднялось стекло, отделяющее пассажирский салон от кабины. Юлия шуровала в компактном баре со знанием дела. На столике появились бокалы, в ведерке со льдом темнело пузатое стекло с золотой наклейкой.

— Всего лишь брют натюр! — Женщина скривила губы. — Везде кризис, экономят на шампусике!

Она извлекла блюдечки, баночку черной икры и две миниатюрные серебряные ложки.

— Это тебе не шаурму с пивом жрать! — рассмеялась Юлия.

«Кадиллак» бесшумно двинулся с места. Павел впервые путешествовал в закрытом лимузине, тонировка искажала очертания домов до неузнаваемости. Архитектурные пейзажи трансформировались в мистические картинки, цвет улиц отдавал лиловой синью, будто сбрызнутые подсыхающей краской холсты. Он, как завороженный, посмотрел в окно, — действие наркотика коренным образом поменяло сознание. Возле перекрестка остановился троллейбус, зацепившийся рогами за провода. В угловатых очертаниях угадывался гигантский муравьед, уткнувшийся рыльцем в землю. Перебежала дорогу на красный сигнал светофора группа китайцев, а Павел увидел человекообразных мутантов с медной кожей и раскосыми глазами. Прямой, как игла, Невский проспект пузырился, треснул асфальт, ухнули в Мойку знаменитые вздыбленные кони, удерживаемые обнаженными мужчинами, брызги ледяной воды окатили набережную.

— Отключился? — спросила Гронская. — У нас десять минут…

Женский рот хищно впился в губы, и реальность прекратила существовать. Последнее, что увидел Павел в окне, был молодой мускулистый мужчина. Опершись о каменный парапет, он вылез на берег в том месте, где обычно стоят прогулочные баржи. Его конь бил копытом, шумно отфыркиваясь. Громко, так, что хриплый простуженный голос донесся через звукоизоляцию салона, заорал сторож, с торчащими наперед, как у бобра, желтыми зубами:

— Куда прешь! Нельзя плавать здесь с лошадьми! Запрещено!!!

Лимузин переехал Аничков мост, и картинка осталась позади. Юлия сбросила платье, и мир полетел кувырком черт знает куда…

Лимузин прибыл к месту назначения в двадцать два часа тридцать четыре минуты. Юлия подвела губы, глаза оттенка горчичного меда мерцали в полумраке мрачно и загадочно. От парковочной зоны к входу в ресторан вела ковровая дорожка. Два накачанных парня цепким взором окидывали проходящих людей. Павел вытаращился на широкоплечего охранника. Фирменный костюм распирал грудную клетку, галстук едва сходился на бычьей шее.

— Что с тобой? — фыркнула Гронская. — Узнал знакомого?

— Известный чемпион по боям без правил!

— Тоже мне невидаль! Рули, не притормаживай!

Знаменитый спортсмен скользнул равнодушным взглядом по новым посетителям.

— Ваши пригласительные билеты!

Гронская достала из сумочки два бумажных квадратика.

— Ты ничего не говорила про билеты, — сказал Павел. Он обратил внимание, что остальные гости держат в руках такие же пустые картонки, без специальных печатей или рисунков.

Спортсмен приложил дуло прибора вроде лампы для проверки подлинности денежных купюр.

— Проходите!

Маленькие глазки охранника впились в гостя.

— По рекомендации хозяйки! — выкрикнула Гронская. — Он на испытательном сроке!

Спортсмен недоверчиво выслушал, подошел напарник, заслонив рукавом микрофон, проговорил несколько слов. У входа образовался затор, охранник нетерпеливо махнул рукой Рюмину:

— Отойдите пока!