— Я… Я могу найти ей жилье здесь, в Лондоне. Я могу обеспечить ее всем необходимым.

— Грант, ты меня удивляешь. Она не хочет твоей помощи. Все, что ей было от тебя нужно, — это твоя любовь. — Присцилла нахмурилась. — Прости, Грант, но Фелисити сказала мне, что больше не может с тобой видеться. Это причиняет ей слишком много боли. Разве ты не понимаешь?

— Но помочь ей с жильем и деньгами — это самое меньшее, что я могу для нее сделать. — Грант смотрел на сестру полными надежды глазами.

— Да, это самое меньшее, что ты можешь сделать. — Она горько вздохнула, потом взяла его за руку. — Пойдем, Грант. Здесь тебе больше нечего делать.

Спустя неделю

От Фелисити вестей не было. Грант не удивлялся этому, рассудив, что теперь, когда полным ходом шла подготовка к началу работы тюремной мастерской, у нее совсем не было времени.

Он пытался не думать о девушке, но его мысли сами по себе возвращались к ней. После столь бессердечных поступков Грант не мог явиться к Фелисити без приглашения. Он беспардонно отверг ее и теперь не мог просить принять его дома у Фраев, не имея на то иной причины, кроме желания встретиться с ней.

Но сейчас, через семь дней после того, как видел ее в Ньюгейтской тюрьме, Грант все-таки нашел повод для встречи: жемчужное ожерелье ее бабушки. Хотя он и пообещал ей найти его, до сих пор не занимался этим. Настало время выполнить обещание и вернуть Фелисити ее любимое ожерелье. Она не сможет отказать ему во встрече.

Проснувшись на следующее утро с рассветом, он взял экипаж и велел ехать к магазину ювелира д’Арджента, что на углу Пикадилли. Начав с него, он обойдет все известные ему заведения подобного рода и узнает, не продавал ли кто жемчужное ожерелье с гранатовым крестиком. И не остановится, пока не разыщет его.

Выскочив из экипажа, Грант подошел к двери магазина, но обнаружил, что она заперта. Он постучал, но никто не ответил.

— Сэр, вы не мистера Джозефа д’Арджента ищете?

Грант стремительно повернулся и увидел невысокого мужчину, стоявшего прямо за ним.

— Да, добрый человек. Где его найти? Магазин закрыт, что довольно странно, потому что раньше он всегда работал с самого утра.

Мужчина снял шляпу и прижал ее к груди.

— С сожалением должен сообщить вам, что магазин д’Арджента закрыт.

— Закрыт? Когда же он откроется? У меня неотложное дело.

— Боюсь, что никогда, сэр. Мистер д’Арджент умер несколько дней назад. Как-то, заметив банду мародеров, выбегавших из его магазина, я вошел внутрь… Сам я держу книжный магазин за три дома отсюда. Мне очень жаль, но мистер д’Арджент покинул этот мир. Доктор говорит, у него просто остановилось сердце.

— Д’Арджент умер?!

Грант не мог поверить в то, что услышал. Совсем недавно тот подарил Фелисити серебряную чашу и купил два кубка, которые он намеревался сегодня выкупить.

— Да, сэр. Доктор говорит, всему виной сердце, но у д’Арджента два года назад умерла жена. Я знаю, ее смерть стала для него ударом. Он очень тосковал по ней. — Продавец книг вздохнул. — Я бы сказал, что он умер от одиночества.

Сердце самого Гранта, казалось, тоже готово было вот-вот остановиться. Все было в точности, как сказала Фелисити: д’Арджента окружали красота и совершенство, но при этом он оставался одиноким.

Грант сорвал с головы шляпу.

— Какое горе… Он был хорошим человеком.

— Да, — согласился коротышка. Он поднял глаза и встретился взглядом с Грантом. — Могу ли я что-нибудь сделать для вас, сэр? Вы упомянули о каком-то неотложном деле.

Грант посмотрел на покрытые пылью окна магазина.

— Боюсь, что нет. — Он похлопал доброго человека по плечу. — Но все равно спасибо.

Грант развернулся и медленно пошел по улице, сгорбившись, точно под тяжестью тысячи фунтов серебра.

В тот день молодой Синклер обошел пять ювелирных магазинов, побывал в трех ломбардах и наведался к двум продавцам украшений. За это время из-за того, что деньги так же отягчали его карманы, как одиночество сердце, он купил золотые часы, две бутылки хорошего виски и дорожную сумку из прекрасной кожи.

Когда все доставили в дом на Гроувенор-сквер, у Гранта в душе затеплилась надежда, что настроение у него улучшится, потому что каждая из купленных им вещей была по-своему великолепна. Он открыл деревянный ящичек с часами и провел пальцами по гладкой золотой крышке.

Он не почувствовал ничего.

Как странно…

Грант встал, принес стакан для виски и наполнил его «Глентурретом». Подняв стакан, он вдохнул неповторимый торфяно-солодовый аромат. Букет был прекрасен, этого нельзя было не признать, но сердце опять осталось равнодушным. Грант не испытывал ни малейшего желания выпить, хотя это был его любимый сорт виски.

Ударом ноги он опрокинул сумку. Черт! Что с ним происходит? Он должен быть счастлив или хотя бы доволен! Денег у него больше, чем он может потратить, и теперь он в состоянии купить все, что вздумается.

У него было все!

Однако без любви Фелисити ничто не имело смысла.

Спустя две недели

— Ты посмотри на это, Киллиан!

Локлен показал на Гранта, растянувшегося на диване в том же костюме, который надел еще два дня назад. Лицо его было закрыто газетой. Локлен сдернул ее, ожидая, что брат хотя бы откроет глаза, но тот остался недвижим.

— Ну-ка понюхай его, Киллиан. Только не подходи слишком близко…

— Ты думаешь… он отдал концы и никто не заметил? — Киллиан усмехнулся и пнул ногу Гранта каблуком.

Один глаз Гранта приоткрылся.

— Развлекаетесь? Я просто немного вздремнул.

Локлен помахал над ним газетой.

— Вздремнул или почитал про мастерскую миссис Фрай в Ньюгейте? Похоже, у них дело процветает. — Он пробежал глазами статью. — О! Да здесь и о Фелисити с Присциллой есть! Они устраивают школу для детей заключенных.

— Покажи! — Грант потянулся к газете, но Локлен отвернулся от него.

— Я еще не закончил.

— Я слышала свое имя? — В гостиную вошла Присцилла.

— В сегодняшней газете написали о вашей с Фелисити работе в Ньюгейте, — воскликнул Локлен. — Поздравляю!

— Я знаю. Только, братец, статья эта была во вчерашней газете. Я купила несколько штук. Подумала, вдруг папа или его секретарь еще не прочитали.

— Мудро, сестренка, — усмехнулся Киллиан.

— Если вы не заметили, то я в последнее время вообще стала хорошей. Почти как наша дорогая Фелисити. Кто знает, может, и я в скором времени искуплю себя в глазах папы. — На лице ее появилась горделивая улыбка. — Поплин говорил, что я только сегодня получила почти дюжину приглашений от дам из лучших в Лондоне родов? Правда-правда. Салоны, где раньше меня не желали видеть, теперь открывают передо мной двери. Я даже получила приглашение на чай от леди Резерфорд.